На молитве и одном крыле

На молитве и одном крыле

Войти

На одном крыле и молитве (На честном слове и одном крыле) / Wing and a Prayer / 1944

№14 На одном крыле и молитве (На честном слове и одном крыле) / Wing and a Prayer

Типовое американское патриотическое кино 1944 года о лётчиках-палубниках. На этот раз об «Эвенджерах» ТэБэЭф которые. Хоть и чёрно-белое, но в этом ряду фильмов, одно из лучших по всем параметрам. Скупулёзно довольно показана «физика процесса» самого. Но вот показать врагов-ипонцев видимо бюджет не позволил или приказ из главного военного штаба.

Twentieth Century-Fox Film Corporation
Реж. Henry Hathaway
Сцен. Jerome Cady
Акт. Don Ameche, Dana Andrews, William Eythe, Charles Bickford

Летим на крыле и молитве…

Все помнят песню “Бомбардировщики”. Этот образец “советского джаза” (в более современных версиях песня исполняется в стиле кантри) был без сомнения хитом в свое время.

Мы летим, ковыляя во мгле,
Мы идем на последнем крыле,
Бак пробит, хвост горит,
И машина летит
На честном слове и на одном крыле.

Только вот в оригинале говорится совершенно не о “честном слове”, а о молитве. Потому что и оригинал песни появился не в СССР, а в США, как многие наверное знают.

В Америке эта песня появилась в 1943 году и называлась она “Comin’ In On A Wing And A Prayer” (буквально — “Летим на крыле и молитве”). Слова написал Гарольд Адамсон (Harold Adamson, 1906-1980) — соавтор не менее популярного американского композитора Джимми Макхью по многим работам. Песня запомнилась американцам, а президент Трумэн даже процитировал ее строки в одной из своих речей, посвященных окончанию войны. Существуют ее современные (в стиле “кантри”) и сохраняются старые записи.

Comin’ in on a wing and a prayer,
Comin’ in on a wing and a prayer,
Though there’s one motor gone
We can still carry on,
Comin’ in on a wing and a prayer.

В СССР песня стала популярной, благодаря прекрасной аранжировке и исполнению Эдит и Леонидом Утесовыми в сопровождении Государственного джаз-оркестра РСФСР. Авторам русского текста С. Болотину и Т. Сикорской пришлось преодолеть большие трудности, в частности, исключить явное упоминание о молитве и вере в Господа — это не прошло бы в те непростые времена. Впрочем, имелась и двуязычная версия, в исполнении того же Леонида Утесова и его дочери Эдиты. Скачать ее можно здесь (спасибо за ссылку major_atkinson)

Версия Л.Утесова

Современная версия “Чиж & Co”

Запись опубликована Говорю по-русски.Вы можете оставить комментарии здесь или тут

«Песенка бомбардировщиков»: хит, прилетевший к нам из-за границы

О том, как создавались знаменитые фронтовые песни — в специальном проекте «Вестей FM».

— Так футбол к тому времени уже кончился.

— Фёдор Петрович, вы точно помните, что он кончился?

— Это «точно» или точно?

«Место встречи изменить нельзя». Сцена разговора с соседями. Жеглов пытается вычислить время преступления по футбольной трансляции и для наглядности включает радио, а оттуда.

«Был озабочен очень воздушный наш народ:
К нам не вернулся ночью с бомбежки самолет.
Радисты скребли в эфире, волну найдя едва,
И вот без пяти четыре услышали слова:
«Мы летим, ковыляя во мгле,
Мы ползем на последнем крыле.
Бак пробит, хвост горит и машина летит
На честном слове и на одном крыле. «

Знаменитый в то время военный фокстрот в исполнении папы и дочки — Леонида и Эдит Утёсовых. «Песенка бомбардировщиков». Её любили все солдаты, не только авиаторы. Лихой припев героев-лётчиков, которые вернулись с задания «на честном слове и на одном крыле», крылатой фразой долетел до наших дней. И только по слишком уж «ненашей» музыке можно догадаться, что сама песенка прилетела на советский фронт издалека.

On a wing and a prayer — строчка, ставшая потом английской поговоркой. Если дословно, то: «на одном крыле и на молитве» — в общем, Бог знает как. Потом там еще и про отказавший мотор. Но зато «все цели поражены, операция выполнена и, уповая на Господа, мы летим домой». Ныне здравствующая королева британской эстрады Вера Линн исполнила эту балладу в 1943. В её основе — реальная история того же года с американским бомбардировщиком B-17, его ещё называли «Летучая крепость». В феврале экипаж под командованием Хью Ашкрафта возвращался после боевого задания из Германии. Самолет был подбит, и капитан сказал своим ребятам: «Кто хочет — пусть молится». Им чудом удалось долететь до базы в Англии. Ашкрафт стал знаменит, а его фраза — тем более. Особенно когда её художественно обработал американский поэт-песенник Гарольд Адамсон, а его друг Джимми Макхью сочинил музыку.

Впрочем, в жанре баллады хит продержался недолго. В джазовой интерпретации песню перепела 15-летняя Анна Шелтон, звезда оркестра Гленна Миллера. Именно эту версию любили распевать американцы на авиабазе союзников в Полтаве. А уж оттуда она понеслась по фронтам Великой Отечественной. Перевели шлягер супруги-поэты Самуил Болотин и Татьяна Сикорская. Поскольку вспоминать Бога советскому солдату запрещалось, пришлось оставить в помощь самолёту не молитву, а честное слово. И вот в аранжировке молодого Аркадия Островского песню спели Утёсовы, причем на двух языках.

Так получился полушутливый авиационный интернационал. Правда, его радостный задор совсем не вязался с ужасами авианалётов, в том числе того самого 1943 года. В ответ на многочисленные удары люфтваффе по британским городам силы союзников провели «Операцию Гоморра», накрыв ковровыми бомбардировками Гамбург. А на Восточном фронте в это же время шла Курская битва, в которой только самолётов обе стороны потеряли больше полутора тысяч. Но пока смерть витала у лобового стекла, лётчики предпочитали хотя бы о ней не петь. А лучше о девушках:

«Мы парни бравые, бравые, бравые,
Но чтоб не сглазили подруги нас кудрявые,
Мы перед вылетом ещё
Их поцелуем горячо,
И трижды плюнем через левое плечо!»

«Пора в путь-дорогу» и «Первым делом самолёты» появились еще во время войны в комедии «Небесный тихоход». А всерьёз о трагедиях в небе запели уже после 1945. И, кстати, несколько таких песен есть у Владимира Высоцкого.

«Мы летали под Богом, возле самого рая,
Он поднялся чуть выше и сел там, ну а я до земли дотянул. «

Текст читает Пётр Гланц. Автор текста — Екатерина Некрасова.

Песня бомбардировщиков

Музыка — Джимми Макхью, слова — Гарольд Адамсон

One of our planes was missing
Two hours overdue,
One of our planes was missing
With all it’s gallant crew,
The radio sets were humming,
They waited for a word,
Then a voice broke through the humming
And this is what they heard:

«Comin’ in on a wing and a prayer,
Comin’ in on a wing and a prayer,
Though there’s one motor gone
We can still carry on,
Comin’ in on a wing and a prayer.

What a show! What a fight!
Yes, we really hit our target for tonight!

How we sing as we limp through the air,
Look below, there’s our field over there,
With our full crew aboard
And our trust in the Lord
We’re comin’ in on a wing and a prayer

Русская версия:

Был озабочен очень воздушный наш народ:
К нам не вернулся ночью с бомбежки самолет.
Радисты скребли в эфире, волну найдя едва,
И вот без пяти четыре услышали слова:

«Мы летим, ковыляя во мгле,
Мы ползем на последнем крыле.
Бак пробит, хвост горит и машина летит
На честном слове и на одном крыле. «

Ну, дела! Ночь была!
В нас зенитки били с каждого угла,
Вражьи стаи летали во мгле —
«мессершмитты», орел на орле.
«Мессершмитт» нами сбит
А наш «птенчик» летит
На честном слове и на одном крыле

Ну, дела! Ночь была!
Их объекты разбомбили мы дотла.
Мы ушли, ковыляя во мгле,
Мы к родной подлетаем земле.
Вся команда цела и машина пришла
На честном слове и на одном крыле

Пора в путь-дорогу

Музыка — Василий Соловьёв-Седой, слова — Соломон Фогельсон.
Дождливым вечером, вечером, вечером,
Когда пилотам, скажем прямо, делать нечего,
Мы приземлимся за столом,
Поговорим о том, о сём,
И нашу песенку любимую споём!

Пора в путь-дорогу,
Дорогу дальнюю, дальнюю, дальнюю идём.
Над милым порогом
Качну серебряным тебе крылом!
Пускай судьба забросит нас далёко, пускай,
Ты к сердцу только никого не допускай!
Следить буду строго, —
Мне сверху видно всё, — ты так и знай!

Нам нынче весело, весело, весело,
Чего ж ты, милая, курносый нос повесила!
Мы выпьем раз и выпьем два
За наши славные У-2,
Но так, чтоб завтра не болела голова!

Пора в путь-дорогу,
Дорогу дальнюю, дальнюю, дальнюю идём.
Над милым порогом
Качну серебряным тебе крылом!
Пускай судьба забросит нас далёко, пускай,
Ты к сердцу только никого не допускай!
Следить буду строго, —
Мне сверху видно всё, — ты так и знай!

Мы парни бравые, бравые, бравые,
Но чтоб не сглазили подруги нас кудрявые,
Мы перед вылетом ещё
Их поцелуем горячо,
И трижды плюнем через левое плечо!

Пора в путь-дорогу,
Дорогу дальнюю, дальнюю, дальнюю идём.
Над милым порогом
Качну серебряным тебе крылом!
Пускай судьба забросит нас далёко, пускай,
Ты к сердцу только никого не допускай!
Следить буду строго, —
Мне сверху видно всё, — ты так и знай!

Дождливым вечером, вечером, вечером,
Когда пилотам, скажем прямо, делать нечего,
Мы приземлимся за столом,
Поговорим о том, о сём,
И нашу песенку любимую споём!

Пора в путь-дорогу,
Дорогу дальнюю, дальнюю, дальнюю идём.
Над милым порогом
Качну серебряным тебе крылом!
Пускай судьба забросит нас далёко, пускай,
Ты к сердцу только никого не допускай!
Следить буду строго, —
Мне сверху видно всё, — ты так и знай!

Песня о погибшем лётчике

Слова и музыка: Владимир Высоцкий

Всю войну под завязку я все к дому тянулся,
И хотя горячился, воевал делово.
Ну, а он торопился, как-то раз не пригнулся,
И в войне взад-вперед обернулся, за два года всего ничего.

Не слыхать его пульса с сорок третьей весны,
Ну, а я окунулся в довоенные сны,
И гляжу я, дурак, но дышу тяжело.
Он был лучше, добрее, ну а мне повезло.

Я за пазухой не жил, не пил с Господом чая,
Я ни в тыл не просился, ни судьбе под подол,
Но мне женщины молча намекали, встречая:
«Если б ты там навеки остался, может, мой бы обратно пришел».

Для меня не загадка их печальный вопрос,
Мне ведь тоже несладко, что у них не сбылось.
Мне ответ подвернулся: «Извините, что цел,
Я случайно вернулся, вернулся, ну а он не сумел».

Он кричал напоследок, в самолете сгорая:
«Ты живи, ты дотянешь», — доносилось сквозь гул.
Мы летали под богом, возле самого рая,
Он поднялся чуть выше и сел там, ну а я до земли дотянул.

Встретил летчика сухо райский аэродром,
Он садился на брюхо, но не ползал на нем,
Он уснул — не проснулся, он запел — не допел,
Так что я вот вернулся, вернулся, ну а он не сумел.

Я кругом и навечно виноват перед теми,
С кем сегодня встречаться я почел бы за честь.
Но хотя мы живыми до конца долетели,
Жжет нас память и мучает совесть, у кого она есть.

Кто-то скупо и четко отсчитал нам часы
В нашей жизни короткой, как бетон полосы.
И на ней, кто разбился, кто взлетел навсегда.
Ну а я приземлился, ну а я приземлился, вот какая беда.

masterok

Мастерок.жж.рф

Хочу все знать

Был озабочен очень воздушный наш народ:
К нам не вернулся ночью с бомбежки самолет.
Радисты скребли в эфире, волну найдя едва,
И вот без пяти четыре услышали слова:
«Мы летим, ковыляя во мгле,
Мы ползем на последнем крыле.
Бак пробит, хвост горит и машина летит,
На честном слове и на одном крыле…»
Ну, дела! Ночь была! Их объекты разбомбили мы до тла.
Мы ушли, ковыляя во мгле, мы к родной подлетаем земле.
Бак пробит, хвост горит и машина летит,
На честном слове и на одном крыле.

Думаю, что если не всем, то многим, известна эта песня – если не в великолепном исполнении Утесова, то в современной кавер-версии. Но немногие знают, что и сама эта песня – кавер американской песни «We’re comin’ in on a wing and a prayer» («Мы возвращаемся на одном крыле и на молитве»), написанной композитором Джимми Макхью на слова Гарольда Адамсона. Песня, посвященная боевой работе бомбардировочной авиации стала хитом сначала в Америке, потом в Англии. А затем – благодаря гениальному голосу Утесова и аранжировке Аркадия Островского – обрела популярность и в Советском Союзе, воспевая рейды в далекий вражеский тыл советской бомбардировочной авиации.

А вот рассказ об истории, произошедшей с американским бомбардировщиком «B–17» в небе над Тунисом 1 февраля 1943 года.

Истребитель противника, управляемый, вероятно, раненным пилотом, протаранил заднюю часть бомбардировщика (под названием «All American»), пилотируемого лейтенантом Кендриком Р. Брэггом, из 414–й эскадрильи США.

От удара немецкий истребитель развалился, но оставил куски своей обшивки в «B–17». Левый горизонтальный стабилизатор и руль высоты «B–17» был полностью оторван. Два правых двигателя вышли из строя, в одном левом двигателе была серьезная утечка масла. Вертикальный руль был поврежден, фюзеляж был пробит насквозь и держался на чудом уцелевших кусках рамы. Радио, электрические и кислородные системы были повреждены. Хвостовой стрелок оказался заперт в ловушке, потому что был разрушен соединительный лаз с хвостовой частью самолета. Средние и хвостовой стрелки использовали части немецкого истребителя и стропы от парашютов в попытке связать хвост с фюзеляжем.

Пока экипаж пытался соединить разваливающийся бомбардировщик, пилот продолжал полет и выпустил свои бомбы над целью. Когда люки бомбового отсека открылись, ветер ворвался в самолет с такой силой, что один из стрелков был отброшен в разлом фюзеляжа. Потребовалось несколько минут, и четыре члена экипажа, чтобы с помощью строп парашютов перетащить его обратно в переднюю часть самолета. Когда они попытались сделать то же самое с хвостовым стрелком, хвост начал сильно вибрировать. Вес хвостового стрелка придавал некоторую стабильность в хвостовой части, так что ему пришлось вернуться к своей позиции.

Чтобы хвост не отвалился, разворот назад к Англии был очень медленным, самолет пролетел почти 70 миль. Бомбардировщик был так сильно поврежден, что терял высоту и скорость, и вскоре остался один в небе. Вскоре, еще два немецких истребителя Ме–109 атаковали злосчастный «All American». Несмотря на аварийное состояние самолета, все пулеметчики были в состоянии ответить нападавшим, и вскоре немцы ретировались. Два средних стрелка стреляли через отверстие в верхней части фюзеляжа, а хвостовой стрелок был вынужден стрелять короткими очередями, потому что от отдачи самолет начинал поворачивать.

Союзные истребители «P–51» встретили «All American» и сделали одно из представленных здесь фото. Истребители также передали по радио на базу, что «B–17» машет плоскостями, как рыба хвостом, и что самолет с такими повреждениями не сможет совершить посадку, поэтому необходимо садиться на воду. Истребители остались с «B–17», передавая сигналы знаками рук и не пропуская его к базе. Лейтенант Брэгг знаками дал понять, что все парашюты, включая запасные, были использованы на укрепление фюзеляжа, и потому экипаж не может покинуть самолет. Пилот «B–17» принял решение сажать самолет.

Спустя два с половиной часа после столкновения, самолет совершил экстренную посадку, не долетев до базы 40 километров. Удивительно, но ни один из членов экипажа не был ранен. Никто не мог поверить, что самолет мог летать в таком состоянии. Как только экипаж покинул самолет через дверь в фюзеляже, а хвостовой стрелок спустился вниз по лестнице, вся задняя часть самолета рухнула на землю.

Крепкая старая птица сделала свое дело.

Текст американской песни «We’re comin’ in on a wing and a prayer»:

Comin’ in on a wing and a prayer,

Comin’ in on a wing and a prayer,

Though there’s one motor gone,

We can still carry on,

Comin’ in on a wing and a prayer.

What a show, what a fight,

Yes we really hit our target for tonight.

How we sing as we limp through the air,

Look below, there’s our field over there,

With our full crew aboard,

And our trust in the Lord,

We’re comin’ in on a wing and a prayer.

А теперь просто фотографии невероятной живучести этого самолета:

Вот что еще можно интересного почитать из авиационной тематике : История фото. Прямо как в фильме «Топ Ган»! или вот Ту-104 и человек — «черный ящик». Вспомним как создавалась Автоматическая безоткатная пушка MK 115 или про «Летающее крыло» Третьего Рейха

Posts from This Journal by “Авиация” Tag

Почему американский «B-52» с «морщинами»?

Американские интернет-пользователи увидели это фото своего бомбардировщика и задались вопросом, почему он весь в «морщинах». Может быть это уже от…

Почему самолеты «Аэрофлота» зарегистрированы не в России?

У каждого самолёта есть свой уникальный регистрационный номер. Его можно увидеть ближе к хвосту, рядом с задней дверью. Иногда дублируется на…

Самолет — наоборот

Каждое десятилетие истоpии военной авиации было характерно появлениемнестандаpтной констpукции самолета, котоpая pезко отличалась от общепpинятой…

Молитва и фокстрот.

Победной весной 1945 года из каждого репродуктора нашей страны можно было услышать баритон Леонида Утесова, с неповторимыми нотками одессита, поющего знаменитое:

«Мы летим, ковыляя во мгле,

Мы ползём на последнем крыле,

Бак пробит, хвост горит, но машина летит

На честном слове и на одном крыле. «

Этой веселой песенкой о буднях бравых летчиков заслушивались все, от мала до велика и строчка»на честном слове и на одном крыле» стала нарицательной, обернувшись поговоркой, живущей и поныне. А ведь мало кто у нас знает, что на «последнем крыле» возвращающегося домой самолета звезда была вовсе не красного, а белого цвета.

Ведь песня эта была написана еще в 1943 году американским композитором Джимми Макхью на слова Гарольда Адамсона и быстро стала лидером хит-парадов США. Супруги Самуил Болотин и Татьяна Сикорская довольно точно перевели оригинальный текст американского шлягера, единственным отличием стала вышеупомянутая знаменитая строчка. В оригинале она звучит так: «Comin’ in on a wing and a prayer.» (возвращаемся на одном крыле и на молитве) и стала крылатой в США еще раньше нашей.

Самое интересное, что на создание песни Адамсона вдохновила история реального экипажа «Летающей крепости» Боинг B17.

В тяжелых многочасовых рейдах через Ла-Манш на территорию Франции и Германии терялась пятая часть боевых машин. А без повреждений не было практически ни одной. Известно, что американский пилот, сделавший 25 удачных вылетов за линию фронта, отправлялся домой. Кажется совсем мало. Но, по статистике, в среднем летчик делал 15 успешных вылетов и либо был ранен, либо погибал. Несмотря на внушительное вооружение из 12 пулеметов и экипаж из 10 человек, самолеты были уязвимы. Необходимость держать заданный курс для точного бомбометания не давала возможности сделать маневр для ухода от атаки истребителей. И эти несколько секунд, когда огненные дорожки трассёров от приближающегося с огромной скоростью истребителя, тянутся к фюзеляжу твоего самолета — были самыми страшными в жизни каждого, кто был на борту бомбардировщика. А ведь часто, очень часто огонь мессершмиттов достигал своей цели.

Немногие живые ныне ветераны вспоминают, как страшно смотреть на заваливающийся на бок соседний горящий самолет, с замиранием сердца считать белые купола парашютов: раз, два, три.. И вот уже самолет начинает разваливаться в воздухе, ломаются крылья, отделяются дымящиеся моторы с еще вращающимися лопастями винтов, и ты понимаешь — все, больше никто не спасется. Что чувствуешь глядя на это? Ветераны честно признаются — думаешь, что хорошо, что это не ты летишь сейчас к земле в разбитом самолете. Вспоминают, и слезы выступают на их лицах, будто снова они испуганные мальчишки, вцепившиеся в рукоятки пулеметов, впервые ощутившие всю свою беспомощность перед лицом огненной смерти, пожирающей твоих товарищей.

Каждый на B17 рисковал своей жизнью, но были люди в экипаже бомбардировщика, которых сами летчики называли самоубийцами.

Последним штрихом к моему рассказу будет то, что песня о храбрых пилотах бомбардировщика в Британии во время войны не прошла цензуру BBC, поскольку «содержала кощунственную смесь религиозных понятий и мелодию фокстрота». А думается зря. Ведь это и есть истинное отражение жизни военного летчика — вчера ты танцевал фокстрот в офицерском клубе, а сегодня лишь молитва отделяет тебя от холодных объятий свинцовых вод Ла-Манша.

masterok

Мастерок.жж.рф

Хочу все знать

Был озабочен очень воздушный наш народ:
К нам не вернулся ночью с бомбежки самолет.
Радисты скребли в эфире, волну найдя едва,
И вот без пяти четыре услышали слова:
«Мы летим, ковыляя во мгле,
Мы ползем на последнем крыле.
Бак пробит, хвост горит и машина летит,
На честном слове и на одном крыле…»
Ну, дела! Ночь была! Их объекты разбомбили мы до тла.
Мы ушли, ковыляя во мгле, мы к родной подлетаем земле.
Бак пробит, хвост горит и машина летит,
На честном слове и на одном крыле.

Думаю, что если не всем, то многим, известна эта песня – если не в великолепном исполнении Утесова, то в современной кавер-версии. Но немногие знают, что и сама эта песня – кавер американской песни «We’re comin’ in on a wing and a prayer» («Мы возвращаемся на одном крыле и на молитве»), написанной композитором Джимми Макхью на слова Гарольда Адамсона. Песня, посвященная боевой работе бомбардировочной авиации стала хитом сначала в Америке, потом в Англии. А затем – благодаря гениальному голосу Утесова и аранжировке Аркадия Островского – обрела популярность и в Советском Союзе, воспевая рейды в далекий вражеский тыл советской бомбардировочной авиации.

А вот рассказ об истории, произошедшей с американским бомбардировщиком «B–17» в небе над Тунисом 1 февраля 1943 года.

Истребитель противника, управляемый, вероятно, раненным пилотом, протаранил заднюю часть бомбардировщика (под названием «All American»), пилотируемого лейтенантом Кендриком Р. Брэггом, из 414–й эскадрильи США.

От удара немецкий истребитель развалился, но оставил куски своей обшивки в «B–17». Левый горизонтальный стабилизатор и руль высоты «B–17» был полностью оторван. Два правых двигателя вышли из строя, в одном левом двигателе была серьезная утечка масла. Вертикальный руль был поврежден, фюзеляж был пробит насквозь и держался на чудом уцелевших кусках рамы. Радио, электрические и кислородные системы были повреждены. Хвостовой стрелок оказался заперт в ловушке, потому что был разрушен соединительный лаз с хвостовой частью самолета. Средние и хвостовой стрелки использовали части немецкого истребителя и стропы от парашютов в попытке связать хвост с фюзеляжем.

Пока экипаж пытался соединить разваливающийся бомбардировщик, пилот продолжал полет и выпустил свои бомбы над целью. Когда люки бомбового отсека открылись, ветер ворвался в самолет с такой силой, что один из стрелков был отброшен в разлом фюзеляжа. Потребовалось несколько минут, и четыре члена экипажа, чтобы с помощью строп парашютов перетащить его обратно в переднюю часть самолета. Когда они попытались сделать то же самое с хвостовым стрелком, хвост начал сильно вибрировать. Вес хвостового стрелка придавал некоторую стабильность в хвостовой части, так что ему пришлось вернуться к своей позиции.

Чтобы хвост не отвалился, разворот назад к Англии был очень медленным, самолет пролетел почти 70 миль. Бомбардировщик был так сильно поврежден, что терял высоту и скорость, и вскоре остался один в небе. Вскоре, еще два немецких истребителя Ме–109 атаковали злосчастный «All American». Несмотря на аварийное состояние самолета, все пулеметчики были в состоянии ответить нападавшим, и вскоре немцы ретировались. Два средних стрелка стреляли через отверстие в верхней части фюзеляжа, а хвостовой стрелок был вынужден стрелять короткими очередями, потому что от отдачи самолет начинал поворачивать.

Союзные истребители «P–51» встретили «All American» и сделали одно из представленных здесь фото. Истребители также передали по радио на базу, что «B–17» машет плоскостями, как рыба хвостом, и что самолет с такими повреждениями не сможет совершить посадку, поэтому необходимо садиться на воду. Истребители остались с «B–17», передавая сигналы знаками рук и не пропуская его к базе. Лейтенант Брэгг знаками дал понять, что все парашюты, включая запасные, были использованы на укрепление фюзеляжа, и потому экипаж не может покинуть самолет. Пилот «B–17» принял решение сажать самолет.

Спустя два с половиной часа после столкновения, самолет совершил экстренную посадку, не долетев до базы 40 километров. Удивительно, но ни один из членов экипажа не был ранен. Никто не мог поверить, что самолет мог летать в таком состоянии. Как только экипаж покинул самолет через дверь в фюзеляже, а хвостовой стрелок спустился вниз по лестнице, вся задняя часть самолета рухнула на землю.

Крепкая старая птица сделала свое дело.

Текст американской песни «We’re comin’ in on a wing and a prayer»:

Comin’ in on a wing and a prayer,
Comin’ in on a wing and a prayer,
Though there’s one motor gone,
We can still carry on,
Comin’ in on a wing and a prayer.
What a show, what a fight,
Yes we really hit our target for tonight.
How we sing as we limp through the air,
Look below, there’s our field over there,
With our full crew aboard,
And our trust in the Lord,
We’re comin’ in on a wing and a prayer.

А теперь просто фотографии невероятной живучести этого самолета:

Дискотека на rcdesign.ru . На последнем крыле и молитве.

Тема раздела Курилка в категории Закуток; Эта песня в исполнении Утесова была очень популярна в нашей стране в конце войны и в послевоенные годы.Даже во времена .

Опции темы

Дискотека на rcdesign.ru . На последнем крыле и молитве.

Эта песня в исполнении Утесова была очень популярна в нашей стране в конце войны и в послевоенные годы.Даже во времена моего детства-70-е годы,она периодически звучала по радио,несмотря на её явный неформат,как бы сейчас сказали.Было известно что это песня американских бомбардировщиков,переведенная на руссий язык.
Вот ее текст:
(перевод С. Болотина и Т. Сикорской)

Был озабочен очень воздушный наш народ —
К нам не вернулся ночью с бомбежки самолет.
Радисты скребли в эфире, волну ловя едва,
И вот без пяти четыре услышали слова:

«Мы летим, ковыляя во мгле,
Мы ползем на последнем крыле,
Бак пробит, хвост горит, но машина летит
На честном слове и на одном крыле.

Ну, дела! Ночь была!
Их объекты разбомбили мы дотла!

Мы ушли, ковыляя во мгле,
Мы к родной подлетаем земле.
Вся команда цела, и машина пришла —
На честном слове и на одном крыле».

А вот оригинал на английском языке.(СловаГарольда Адамсона)

One of our planes was missing
Two hours overdue,
One of our planes was missing
With all it’s gallant crew,
The radio sets were humming,
They waited for a word,
Then a voice broke through the humming
And this is what they heard:

«Comin’ in on a wing and a prayer,
Comin’ in on a wing and a prayer,
Though there’s one motor gone
We can still carry on,
Comin’ in on a wing and a prayer.

What a show! What a fight!
Yes, we really hit our target for tonight!

How we sing as we limp through the air,
Look below, there’s our field over there,
With our full crew aboard
And our trust in the Lord
We’re comin’ in on a wing and a prayer».

Что интересно, никогда не подумаешь что исполнительнице в тот момент было 15 лет.

Этот шедевр был хитом №1 в мире и звучал на всех радиостанциях союзников.Благодаря передачам Би-Би-Си ,эту песню любили даже солдаты и офицеры Вермахта.
Сравнивая 2 текста я обратил внимание на несколько моментов..Сразу скажу, что перевод сделан неплохо.
Передана атмосфера тревожного ожидания самолета,воздушной романтики и т.д. Более того, я думаю что сцена в фильме «В бой идут одни старики» ,когда техник Макарыч(актер А.Смирнов) ,слоняется ночью по опустевшему аэродрому в ожидании Маэстро, навеяна именно этими строками.А слова Маэстро по радио «Все нормально!Падаю!», вам ничего не напоминают?

И еще.Изящно обойдена советская цензура.Ведь при буквальном переводе песня никогда бы не вышла в эфир в Советском Союзе.Американский самолет оказывается летит не на «честном слове и на одном крыле» , а на «молитве и крыле».
Как известно ,советские летчики на молитвах не летали.Стало быть и американцам на их В-17 молиться тоже ни к чему..
Вспомним опять «В бой идут одни старики».Маэстро говорит, застегивая лямки парашюта, технику Макарычу:» В ставке Гитлера ходят упорные слухи,что некоторые несознательные техники крестят пилотов перед вылетом. «

А между тем песня имеет совсем другой смысл..Ну может не смысл, а оттенок..Послушаем как поет другая
исполнительница этой песни Вера Линн.Обратите внимание на концовочку:

With our full crew aboard
And our trust in the Lord
We’re comin’ in on a wing and a prayer».

кривой перевод (мой)

С полным экипажем на борту
и верой в Господа
мы летим на крыле и молитве.

Вот такая история у шедевра.

На одном крыле и молитве / На честном слове и на одном крыле

192.00 kbps
IMDb: 6.90
Режиссер: Генри Хэтэуэй
Описание:

По прошествии трех месяцев со времен трагедии в Перл-Харборе авианосец ВМФ США отправляется в длительное плавание в целях дезинформации противника. Боевые потери и переживаемые лишения кажутся экипажу напрасными до последнего момента, когда корабль вступает в военные действия у острова Мидуэй.

Оригинальное название: Wing and a Prayer
Видео: XviD, DVDRip, XviD 720×544, 24 fps, XviD build 50

1810 kbps
В ролях / исполнитель: Дон Амичи, Дэна Эндрюс, Вильям Айтс, Чарльз Бикфорд, Седрик Хардвик, Кевин О`Ши, Ричард Джекел, Гарри Морган, Ричард Крэйн, Гленн Ланган, Джордж Мэтьюз, Рид Хэдли, Роберт Бэйли
Длительность: 01:37:15

На честном слове и на одном крыле слушать онлайн

На честном слове и на одном крыле

На честном слове и на одном крыле

На честном слове и на одном крыле

на честном слове и на одном крыле.

На честном слове и на одном крыле

На честном слове и на одном крыле..

На честном слове и на одном крыле.

На честном слове и на одном крыле

На одном крыле и на честном слове

Живой хоть, спасибо

На честном слове и на одном крыле

На честном слове и на одном крыле

На честном слове и на одном крыле

Джозеф Спенс (багамский гитарист)

На честном слове и на одном крыле.

Леонид и Эдит Утесовы

На честном слове и на одном крыле

На честном слове и на одном крыле

В-17 ,на чесном слове

На честном слове на одном крыле

На честном слове и на одном крыле- Wingpray

Бомбардировщики! История одной песни.

Мы летим, ковыляя во мгле,
Мы ползем на последнем крыле,
Бак пробит, хвост горит, но машина летит
На честном слове и на одном крыле.

Мой отец прошел всю войну и финскую и Великую отечественную. Он служил в авиации. Летал дрался в воздушных боях, был ранен, после ранения в шею уже сам не мог пилотировать, а летал стрелком, потом в наземной команде готовил наши машины к вылету. Он и его однополчане почему-то не любили вспоминать войну, но зато очень любили песни этих времен. Сохранились пластинки военных лет и чаще всего он слушал свою любимую песню в исполнении Леонида Утесова и его дочери Эдит — «Бомбардировщики». Годы спустя я стал собирать материалы об этой песне , пытаясь понять почему она так нравилась отцу и его однополчанам. Ведь советская авиация практически не осуществляла ночных бомбардировок. Эта песня, как оказалось, пришла к нам из Англии – нашего союзника по антигитлеровской коалиции. Напомню текст её:

Был озабочен очень воздушный наш народ —
К нам не вернулся ночью с бомбежки самолет.
Радисты скребли в эфире, волну ловя едва,
И вот без пяти четыре услышали слова:

«Мы летим, ковыляя во мгле,
Мы ползем на последнем крыле,
Бак пробит, хвост горит, но машина летит
На честном слове и на одном крыле.

Ну, дела! Ночь была!
Их объекты разбомбили мы дотла!

Бак пробит, хвост горит, но машина летит
На честном слове и на одном крыле.

«Ну, дела! Ночь была!
В нас зенитки били с каждого угла,
Вражьи стаи летали во мгле
– «мессершмитты», орел на орле.
«Мессершмит» нами сбит –
а наш «птенчик» летит
На честном слове и на одном крыле»

Ну, дела! Ночь была!
Их объекты разбомбили мы дотла!

Мы ушли, ковыляя во мгле,
Мы к родной подлетаем земле.
Вся команда цела, и машина пришла —
На честном слове и на одном крыле».

Правда в последующих вариантах куплет про «Мессершмит» почему-то потом потерялся. Песня британских летчиков-союзников пришлась по вкусу нашим авиаторам, хотя о героизме иностранцев не принято было говорить. Тем не менее, эта песня в послевоенные времена была весьма популярна, несмотря на пропагандистскую кампанию против союзников. В этом году исполняется 70 лет этой легендарной песне. Итак, в СССР эта песня пришла на английском языке в исполнении пятнадцатилетней Анны Шелтон, которую называли английской Лили Марлен. В 1943 году эта юная англичанка исполнила песню в радиопередаче, которая транслировалась для солдат союзников.

Парадокс в том, что родиной этой песни является Америка.

Она была написана в 1943 году композитором Джимми Макхью на слова Гарольда Адамсона и быстро стала лидером хит-парадов.

Её пели американские летчики и с пластинками в исполнении американки Веры Линн, она быстро распространилась среди участников антигитлеровской коалиции.

В СССР её считали песней про американских летчиков, хотя тяжёлые британские бомбардировщики чаще всего участвовали в ночных налётах, тогда как американцы на В-17 ,более лучше вооруженные, специализировались на налётах дневных.

В основе песни лежит реальный эпизод войны. Это знаменитая история с бомбардировкой Гамбурга — «Операция Гоморра». В ответ на бесчеловечные бомбардировки Лондона, Ковентри и других городов Британии было решено преподать урок нацистам. Летом 1943 года было принято решение уничтожить всю военную инфраструктуру, склады вооружения и боеприпасов, военные заводы и запасы сырья в этом крупнейшем порту Германии.

В страшную ночь на 28 июля центр города был атакован 739-ю тяжёлыми британскими бомбардировщиками «Ланкастер». Колоссальная разность температур вызвала огненный смерч в результате массированного применения зажигательных бомб.

Ураганные ветры, которые со скоростью до 240 км/час с рёвом сметали всё на своём пути, ломали огромные деревья и, подобно дьявольскому пылесосу, засасывали людей в огненный котёл. В результате интенсивного поступления кислорода температура внутри очага достигала тысячи и более градусов. Немцам припомнили гибель мирного населения Лондона при массированных бомбардировках британской столицы. В Гамбурге были выведены из строя почти 40% заводов и все транспортные системы, а в порту были потоплены суда общим водоизмещением около 180 тысяч тонн. Несмотря на то, что немцы создали вокруг Гамбурга продуманную систему противовоздушной обороны, массированные налёты сотен и сотен стратегических бомбардировщиков показали её малую эффективность.

Сейчас уже многие не помнят автора крылатой фразы «на честном слове и на одном крыле …», но в трудную минуту жизни, не только американские и британские летчики, её повторяют, как молитву. На самом деле, так и было! В оригинале песни «Американского бомбардировщика» звучит фраза «on a wing and a prayer» (на одном крыле и на молитве). Послушайте сами, исполняет Вера Линн — http://cid-d5c66e1e8a28eb40.office.live.com/self.aspx/незабытые%20песни%20о%20незабытой%20войне/vera^_lynn.mp3

Она сразу стала шлягером. Но более популярным было исполнение этой песни юной англичанкой. С тех пор Анна Шелтон выступала перед солдатами с оркестром Гленна Миллера. Воодушевлённые такой поддержкой и удачей операции «Гоморра», пилоты стратегической авиации союзников произвели несколько массированных налётов на крупнейшие немецкие порты и промышленные центры. Армада британских «ланкастеров» сбросила только на Гамбург почти три тысячи тонн бомб, а американские «летающие крепости» В-17 еще добавили свои 770 тонн.

Есть ещё один интересный факт сотрудничества военных лётчиков США и СССР. Из рассекреченных данных стало известно, что советские лётчики принимали под Полтавой 64 тяжёлых бомбардировщика базировавшихся там.

В тот же день американские экипажи и советские техники осматривали самолеты, и личный состав советской авиабазы приступал к техобслуживанию боевых машин, заправке их топливом и подвеске бомб.

И два дня спустя «В-17» уже бомбили нефтеперерабатывающие заводы Румынии.

С авиабазы в Полтаве песня быстро разошлась по всем частям ВВС Красной Армии, а потом и по фронтам Великой Отечественной. Успеху песни «Бомбардировщики» способствовала не только мелодия Джимми Макхью, но и чудесная аранжировка для оркестра Леонида Утесова Аркадием Островским. Особую роль сыграло мастерство исполнителей Эдит и Леонид Утесовы в сопровождении Государственного джаз-оркестра РСФСР и замечательный русский текст. Его авторам С. Болотину и Т. Сикорской пришлось переписывать текс несколько раз. И песня получилась прекрасной.

Песню «Бомбардировщики» поют и до сих пор — сотрудники послевоенного МУРа в телевизионном сериале «Место встречи изменить нельзя», летчики ветераны в фильме «Сочинение ко Дню Победы». Она исполняется и записывается современными вокально-инструментальными группами. Существуют ее современные (в стиле «кантри») и сохраняются старые записи. Похоже, что старость не берет эту песню — настолько крепок оказался найденный художественный образ.

Так в интернациональном единстве борьбы против фашистских захватчиков ковалась Велика Победа. А в поддержку мужественным солдатам и офицерам звучала интернациональная музыка. Разве думали авторы, что дети ХХΙ века изучая историю разных стран, будут вслушиваться в значение слов этих замечательных песен и гордиться подвигами своих прадедов.