Можно ли читать католические молитвы

Можно ли молиться вместе с католиками?

Многие православные люди участвуют в общих мероприятиях с католиками: обсуждают актуальные проблемы общества, обмениваются опытом социальной работы. Такие межконфессиональные мероприятия часто начинаются и заканчиваются общей молитвой. Но ведь церковные правила запрещают молиться с инославными! В чем смысл такого запрета, не устарел ли он? На эти вопросы корреспонденту «Нескучного сада» ответил клирик кафедрального собора иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость» города Сан-Франциско протоиерей Петр Перекрестов.

– Отец Петр, канонический запрет молиться с инославными относится только к молитвам на богослужении?

– Церковные каноны запрещают не только молиться с еретиками, но и входить в их храмы, трапезничать с ними, вместе мыться в бане и даже лечиться у них. Надо учесть, что в первые века, когда эти каноны были приняты, все еретики были людьми знающими, убежденными, шли против христианского учения не по невежеству, а из гордости. И врачи не только осматривали пациента и назначали лечение, но и молились и долго беседовали, тема веры была в то время актуальна. То есть на приеме у врача-еретика пациент неизбежно познакомился бы с его ересью. Для неискушенного в богословии человека это соблазн. То же самое в бане – там не только мылись, но много времени проводили в беседах. Каноническое правило актуально и в наши дни, просто жизнь изменилась. В секулярном мире мало говорят о религии, вероятность религиозных диспутов в бане или на приеме у врача почти нулевая. Но если применить этот запрет к сегодняшней жизни, то я убежден, что неподготовленному человеку, плохо знающему нашу веру, нельзя долго беседовать с сектантами, тем более впускать их в дом на чашку чая (а многие сектанты – иеговисты, мормоны – ходят с проповедью по домам). Соблазнительно это, неполезно и опасно для души.

Некоторые считают, что запрет на совместную молитву относится только к богослужению, а в начале какого-то общего собрания помолиться можно. Я так не думаю. «Литургия» с древнегреческого переводится как «общее дело». Молитва на литургии – не частная молитва каждого прихожанина, это молитва общая, когда все молятся едиными устами, единым сердцем и единой верой. И для православного любая общая молитва имеет какой-то литургический смысл. Иначе в ней нет силы. Как можно молиться с человеком, если он не почитает Божию Матерь и святых?

– В современном секулярном мире представители не только других конфессий, но и других религий воспринимаются скорее как союзники по отношению к абортам, эвтаназии, другим явлениям. Казалось бы, что плохого, если они вместе помолятся?

– На Западе сейчас доминирует идея, что нет ничего важного, непреодолимого. То есть у вас своя вера, у меня своя, и лишь бы мы друг другу не мешали. Мешать, конечно, не надо, и мы должны любить всех людей, уважать их чувства. Мне приходилось бывать на отпеваниях католиков – родственников наших прихожан. Я там присутствовал из уважения к покойнику и его семье, но не молился за богослужением. О каждом из этих людей я могу помолиться келейно, как молюсь каждый день о моей бабушке-католичке: «Господи, помилуй рабу Твою». А потом уже «Упокой, Господи…» и по-православному поминаю всех моих православных родственников. Но по этой бабушке я не могу служить панихиду, вынимать за нее частички на проскомидии. Церковная молитва – молитва за членов Церкви. Бабушка знала о Православии, сделала свой выбор, надо его уважать, а не притворяться, что она была православной. Молитва – это любовь, но любовь должна помогать. Допустим на минуту, что наша церковная молитва об упокоении инославных, иноверцев и неверующих услышана Богом. Тогда по логике все они должны предстать перед Судом Божьим как православные. А они не понимали или не хотели понимать Православия. Мы им только навредим такой «любовью».

Пример подлинно христианской любви к неправославным людям показал святитель Иоанн (Максимович) – я составил книгу о нем, недавно вышедшую в Москве. Он часто посещал больницы, в которых лежали инославные и иноверные. Владыка вставал на колени и молился за каждого больного. Не знаю, может быть, кто-то из них молился вместе с ним. Это была действенная молитва – исцелялись евреи, мусульмане, китайцы. Но это не называется, что он молился с инославными. А когда на приходе он увидел, что в метрическую книгу вписали одним из крестных католика, издал указ, чтобы из всех метрических книг вычеркнули имена инославных восприемников. Потому что это нонсенс – как может ручаться за воспитание крещаемого в православной вере неправославный человек?

– Но разве плохо перед общей трапезой с католиком вместе прочитать «Отче наш»?

– Вместе заседаем, обсуждаем вопросы, обмениваемся опытом социальной работы и одновременно считаем их еретиками?

– Православные люди в России очень любят произведения Клайва Стейплза Льюиса. Англиканина. Его книги продаются во многих православных храмах, и они, действительно, по духу очень близки Православию. Неужели, если бы сегодня Льюис был жив и приехал в Россию, православные отказали бы ему в совместной молитве?

– Я сам очень люблю Льюиса, а у моей матушки это просто любимый писатель. Его книги – замечательный мостик от чисто земного, секулярного восприятия жизни к духовному. Нельзя сразу давать неподготовленным людям – духовным младенцам – твердую пищу. Без подготовки они святых отцов просто не поймут. И трудно представить для новоначальных литературу лучше книг Льюиса. Но мы с матушкой убеждены, что, живи Льюис в наше время, он бы перешел в Православие (в его время в Англии это было очень сложно, означало отказ от своих предков, семьи). Если бы ему с любовью объяснили, почему не могут вместе с ним молиться. А если бы сказали, что никакой разницы нет, он почти православный, можно молиться, зачем ему было бы переходить в Православие?

Замечательный пример есть в Евангелии – беседа Христа с самарянкой. Он ее спрашивал, она отвечала, наверное, Спаситель молился и до встречи, и во время беседы, не знаю, молилась ли она, но общей молитвы не было. А после беседы она обратилась, побежала рассказывать всем, что встретила Мессию! Самаряне тогда для евреев были еретики. Надо открывать свою веру, ее красоту, истинность, можно и нужно молиться за каждого человека, но общая молитва с человеком другой веры только введет этого человека в заблуждение. Именно поэтому от нее надо воздерживаться.

Беседовал Леонид Виноградов

Протоиерей Петр ПЕРЕКРЕСТОВ родился в 1956 году в Монреале. Отец его был сыном белого офицера, мать эмигрировала из СССР. С детства прислуживал в храме, учился в церковно-приходской школе. Окончил Троицкую семинарию в Джорданвиле, в магистратуре занимался русским языком и литературой, служил диаконом в Торонто. В 1980 году рукоположен во священники и переехал в Сан-Франциско. Клирик храма иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость».

Католическая реформа молитвы «Отче наш» – неблагоговение к Самому Христу

Фото: www.globallookpress.com

Папа римский Франциск утвердил новое издание книги «Миссал», определяющей порядок проведения мессы, внеся изменение в текст евангельской Молитвы Господней, более известной как «Отче наш». Так, в новой редакции слова молитвы «не введи нас во искушение» (non indurci in tentazione) будут заменены на «не дай нам поддаться искушению» (non abbandonarci alla tentazione). Это решение папы Франциска, а также возможный визит главы римо-католиков в Россию телеканалу «Царьград» прокомментировал заслуженный профессор Московской духовной академии, доктор богословия Алексей Ильич Осипов.

Алексей Ильич Осипов. Фото: www.mpda.ru

Алексей Ильич, папа Франциск ещё в 2017 году заявил, что его не устраивает евангельский текст Молитвы Господней, поскольку слова «не введи нас во искушение» приводят верующих к неправильному пониманию: будто человека может искусить Сам Бог. Но на этот раз это не просто личное мнение главы Ватикана: изменения внесены в богослужебные тексты. В чём причина случившегося и допустима ли подобная «редактура» слов Самого Христа?

Профессор Алексей Осипов: Причина очевидна: действительно, эти слова Молитвы Господней подчас не совсем верно понимаются. Но обратите внимание: когда в научной литературе мы цитируем даже самого элементарного автора, то независимо о того, как он выразился, достаточно ли ясно, достаточно ли литературно, приводим его слова без изменения. А уже затем, процитировав, если это требуется, комментируем. Или прямо, или в подстрочнике.

Здесь же – слова Самого Христа! Как мы смеем их изменять?! Если хотите, прокомментируйте, но сказать, что Молитву Господню надо читать «вот так», а ты, Господи Иисусе, сказал «не очень удачно», я считаю проявлением полного неблагоговения к Самому Христу. И это ещё одно доказательство того, что папский титул «наместника Христа на Земле» – не просто формальные слова, а самая настоящая, хотя и плохо осознаваемая гордыня. Очередное доказательство того, что на самом деле представляет католицизм.

Но почему Римско-католическая церковь прежде такое себе не позволяла? Даже на Втором Ватиканском соборе (1962 – 1965), печально известном своими либерально-обновленческими реформами.

Фото: Andreas Zernd / Shutterstock.com

Пожалуй, такого папы-либерала, как Франциск, ещё не было. Раньше я думал, что хуже Иоанна-Павла II быть не может, а оказалось – нет. Вот прошлый папа Бенедикт XVI был настоящим католиком, серьёзным, убеждённым. Но нет, оказалось, он не подходит. Ну а Франциск – это не просто человек нашей эпохи в плане времени, но человек нашей эпохи мысли, нашей эпохи духа. Человек, который не стесняется идти на шаги, которые переходят грань благоговения к Священному Писанию, к учению Христа.

Вспомните, как он дерзнул назвать Христа «дьяволом»: за какую-то пятиминутную проповедь он несколько раз, толкуя одно апостольское изречение, употребил это слово. Иезуит! Вот что такое иезуитизм! К слову, Юрий Фёдорович Самарин (русский философ-славянофил – прим. Царьграда) прекрасно описал иезуитизм в своей брошюре «Иезуиты и их отношение к России».

Кстати, последний момент крайне актуален сегодня. Получается, в богословских вопросах папа Франциск сущий либерал, но что касается его власти и влияния, в том числе на той же Украине, где бесчинствует униатская греко-католическая церковь, он тоталитарен?

Тоталитаризм и там, и здесь: что хочу, то и творю. Не считаясь со Священным Преданием Церкви. И в отношении попыток установления власти надо всем тем, что ему принадлежит, и тем, что он хотел бы, чтобы ему принадлежало, папа Франциск полностью проводит прежнюю политику Рима.

Здесь же (в богословских вопросах – прим. Царьграда) мы видим, какие выскакивают «штучки». Вот оно: «наместник Христа на Земле»! Ещё у Цицерона было объяснение религии от слова «благоговение». А где нет благоговения, там действительно нет религии. Здесь же, под флагом того, что «мы должны объяснить людям, что подразумевал Христос», дерзают менять Его слова!

Не могу в этом контексте не задать заключительный вопрос. Недавно в ходе своего непрошенного (со стороны Болгарской Православной Церкви) визита в Болгарию папа Франциск заявил пожелание «заехать в Россию». Как Вы относитесь к самой возможности такого визита?

Не вижу никаких положительных моментов, которые могли бы быть для нашей Церкви и для нашего народа в результате такого визита. Но зато отрицательных – сколько угодно!

Вспомните, чем сопровождались папские визиты в православные страны (Украину, Грузию, ту же Болгарию). Приезжает огромное количество иностранных корреспондентов, вся пресса кричит и визжит: «Папа! Папа!», и для многих людей, которые ещё не утверждены в вере, которые не понимают, какая разница между католицизмом и Православием, такой визит может оказаться ударом молота по их вере.

Поэтому я считаю, что визит папы может стать очень сильным ударом по всему нашему народу и верующим православным людям. Надо понимать: дух католицизма – мирской абсолютно, там уже практически нет ничего религиозного. Ещё в XIX веке Святитель Феофан Затворник очень хорошо и точно сказал, что у католиков не Церковь, а политическая корпорация. Так что никакой пользы такой визит не принесёт, а в том, что это принесёт вред нашей Церкви и нашему народу – в этом не приходится сомневаться.

Можно ли читать католические молитвы

Несколько вопросов о католиках

Здравствуйте, батюшка Олег.
Хочу Вам задать следующие вопросы которые меня очень долго мучают, сам я католик:
1.Исповедуете ли Вы католиков?
2.Как Вы лично относитесь к католикам?
3.Можно ли католикам: читать православные молитвы, поклонятся православным иконам и мощам святых?
4.Какая вера была первой на земле: православная или католическая?
5.Как Вы относитесь к тому что ксендзам нельзя женится?
6.Я родился и меня сразу же окрестили в костеле. Можно или нельзя менять католическую веру?
7.Кого на земле больше: католиков или православных?
Мне 18 лет, и я стою в начале выбора жизненного пути, если Вас не затруднит, ответьте пожалуйста на эти вопросы.
Заранее благодарю

Ответ отца Олега Моленко:

1. Исповедовать католиков мне не приходилось. Это имеет смысл делать только тогда, когда они обещают перейти в православную веру.

2. К простым католикам я отношусь хорошо, а вот к их выбору веры — нет. Вместе с православной Церковью я почитаю их заблудшими людьми, которые содержат ереси, искажающие учение Христа и Его апостолов. Среди них есть достаточно добрых и порядочных людей, но дружественное общение с ними весьма затруднительно. Сильно сказывается вековое пребывание в ереси и ложной духовности.

3. Если «можно» относится к волеизъявлению католика, то почему нет. Костел в принципе не запрещает поклоненине иконам и мощам. Если же речь идет о допущении поклонения со стороны православной Церкви, то католики не допускаются, как и все прочие еретики. В МП, предстоятель которой считает папу Римского братом во Христе, католики допускаются даже до причастия (хотя они этого не делают), чем по сути уравниваются с «православными» из МП.

4. Вера на земле всегда была одна — право-славная, или правильно славящая Бога, или правильная. Все остальные веры не правильные, заблудшие и еретические. Католиками себя называют сами члены Римской церкви. Православные называют их латынянами или папежниками. Западная церковь окончательно откололась от правильной веры и истинной Церкви в 1054 г.

5. К целибату католического духовенства я отношусь отрицательно. Это безрассудное введение, которое является надругательством над человеческой природой, неизбежно привело к массовому проявлению среди католического священства половых извращений в виде мужеложства, педофилии и малакии или рукоблудия (онанизма).

6. Не только можно но и нужно оставлять ложную веру и переходить в истинную. На сегодня беда состоит в том, что и формальная православная по имени вера стала не истинной. а многие церкви — лжецерквями.

7. Согласно статистике формальных католиков на порядок больше, чем формальных православных. Среди современного католицизма идет процесс падения интереса к вере и сокращение числа людей, исповедующих католицизм самой жизнью. По этой причине в католицизме терпимы различные крайние взгляды и мнения. Главное, что на сегодня определяет принадлежность к католицизму (кроме старокатоликов), — это признание главенства папы.

О молитвенном общении с инославными с канонической точки зрения

Запрещение общей молитвы с еретиками под угрозой отлучения от церковного общения или извержения из сана содержится в 45 Апост. правиле:

«Епископ, или пресвитер, или диакон, с еретиками молившийся токмо, да будет отлучен. Аще же позволит им действовать что-либо, яко служителям церкви – да будет извержен».

46 Апост. правило гласит:

«Епископа, или пресвитера, приявших крещение или жертву еретиков, извергати повелеваем. Кое бо согласие Христови с велиаром, или кая часть часть верному с неверными».

Отцы Лаодикийского Собора в 6 правиле повелевают:

«Не попускати еретикам, коснеющим в ереси, входити в дом Божий».

Авторитетный православный канонист епископ Никодим (Милаш) в своем толковании на 45 Апостольское правило относительно самого понятия «еретик» делает ссылку на 1 правило Василия Великого. По терминологии св. Василия Великого еретики – это те, кто расходятся с Православным вероучением в основных догматах; св. Василий Великий называет еретиками манихеев, валентиниан, маркионитов и подобных им – кого он предписывает принимать в Церковь чрез крещение; тем самым признается недействительным крещение, полученное ими в их еретических обществах. Принадлежащих к иным сообществам, отделившимся от Православной Церкви, св. Василий Великий обозначает как раскольников или самочинников, предусматривая в качестве чиноприема для первых миропомазание, а для вторых (самочинников) – покаяние.

Если сопоставить терминологию 1 правила Василия Великого с содержанием 95 правила Трулльского Собора, который суммировал правотворчество Древней Церкви по вопросу о приеме еретиков и раскольников, то окажется, что несториане и монофизиты (первые по буквальному смыслу правила, а вторые по контексту), принимаемые в Православную Церковь через покаяние, по третьему чину, в том смысле слова «еретик», в каком его использует св. Василий Великий в своем 1 правиле, еретиками не являются.

Хотя нельзя не отметить и то, что понятия «еретик» и «ересь» как в авторитетных древних текстах, так и в позднейшей христианской литературе употребляются в разных смыслах, обозначая в одной терминологической системе лишь фундаментальное искажение веры и приверженцев учений, искажающих веру в самых ее основах, а в другой – всякое догматическое заблуждение. В том же 95 правиле Трулльского Собора говорится, что несториан следует принимать по 3 чину, так, как предписывал св. Василий принимать самочинников, и в то же время условием их приема ставится «предание анафеме ереси своей, и Нестория, и Евтихия, и Диоскора, и Севира».

И все-таки, если следовать в истолковании 45 правила за епископом Никодимом Милашом, за его отсылкой к толкованию 1 правила Василия Великого, то окажется, что еретики, с которыми воспрещается общая молитва – это те, кого мы принимаем в Церковь чрез крещение, иными словами, применительно к современной практике – адвентисты, иеговисты, молокане и приверженцы новейших сект, а в последнее время обыкновенно называемых тоталитарными, с которыми общих молитв в практике нашей Церкви действительно нет.

Но есть и иные каноны, которые касаются общения в молитве с отделившимися от Церкви. Так, 10 Апостольское правило гласит:

«Аще кто с отлученным от общения церковного помолится, хотя бы то было в доме: таковый да будет отлучен».

Наконец, в каноническом корпусе Православной Церкви есть еще 33 правило Лаодикийского собора, которое уже несомненно относится не только к молитвенному общению с еретиками или лицами, персонально отлученными от церковного общения, но ко всем вообще раскольникам:

«Не подобает молиться с еретиком или отщепенцем».

В подлиннике употреблено слово, обозначающее схизматика, раскольника. Но особенность этого правила в том, что в нем не содержится упоминание о санкции против нарушителя; сказано только «не подобает», но не сказано под угрозой какого прещения «не подобает». Таким образом правило носит скорее рекомендательный, чем строго юридический характер, в отличие от правил, воспрещающих молитвенное общение с еретиками и отлученными от общения, за что каноны предусматривают отлучение. Вероятно, отсутствие упоминания о санкции в этом правиле не случайно; и это обстоятельство дает основание полагать, что с канонической точки зрения молиться с еретиками и отлученными (при сопоставлении с 33 правилом Лаодикийского собора такая интерпретация 10 Апостольского правила представляется более конечной), с одной стороны, и с отщепенцами, или схизматиками, – с другой – это не одно и то же, хотя по мысли отцов Лаодикийского собора все-таки и со схизматиками, раскольниками «молиться не подобает».

Почему? Вероятно, по той же причине, по каковой не следует молиться с еретиками. Епископ Никодим (Милаш) в толковании 45 Апостольского правила ссылается на русского канониста архимандрита (позже епископа) Иоанна (Соколова) и пишет: «Весьма мудро замечает архимандрит Иоанн в толковании этого правила, говоря, что правила стремятся не только к их охранению православных от заразы еретическим духом, но и к охранению их от индифферентизма к вере и к Православной Церкви, который легко может возникнуть при близком общении с еретиками в делах веры». Толкование вполне убедительно. Стремлением противодействовать религиозному индифферентизму руководствовались, несомненно, и Отцы Лаодикийского Собора, издавая 33 правило.

Какие выводы можно сделать из канонов, процитированных здесь, применительно к современной практике? Очевидно, и ныне должно оставаться недопустимым молитвенное общение с еретиками в том смысле, в каком этот термин употребляет Василий Великий в своем 1 правиле (то есть иеговистами, приверженцами Богородичного центра, и подобными им), а также с лицами, подвергшимися отлучению лично, что, вероятно, целесообразно распространить и на всех схизматиков, персонально участвовавших в учении расколов.

Евхаристическое общение недопустимо со всеми вообще, кто не принадлежит к канонической Православной Церкви, потому что евхаристическое общение собственно и является самым полным выражением единства церковного, при наличии которого разногласия по вопросам церковно-административным и даже частичным богословским не в состоянии повредить единство церковное, пока они не приведут к разрыву общения.

Что же касается молитвенного общения с инославными, которые присоединяются к Православной Церкви по 2 и 3 чину, то есть теми, кто принадлежит Католической, Старокатолической, протестантским, нехалкидонским, старообрядческим Церквам; то, по мысли, лежащей в основе канонов, молитвенное общение с ними предосудительно в той мере, в какой оно способно породить или питать религиозный индифферентизм или, добавим, вводить в соблазн верных.

При этом следует учитывать и такие обстоятельства. В условиях современной жизни, когда Православная Церковь, с одной стороны, существует не в катакомбах, а вполне легально и в то же время в большинстве государств от государства отделена, нет ни возможности, ни, очевидно, большого смысла в том, чтобы заграждать вхождение в православный храм, даже во время богослужения каким бы то ни было лицам, в том числе неверующим, иноверцам. Было бы противоестественно и неразумно искусственным образом не впускать в храм инославных христиан или препятствовать им молиться в храме вместе с православными. Православные паломники с древних пор посещали неправославные, в частности, католические храмы, где хранятся православные святыни – храм святителя Николая в Бари, собор св. Петра в Риме и множество других католических церквей Рима. Присутствие православных в таких храмах во время католического богослужения при этом не представляется чем-то скандальным и выявляющим религиозный индифферентизм.

Что безусловно предосудительно и соблазняет многих – это участие в экуменических богослужениях, составленных по особому чину, который не идентичен чинопоследованиям, применяемым в самой Православной Церкви. Само существование таких особых экуменических богослужений способно вызвать подозрение, что ВСЦ или иные экуменические организации – это не форумы для встреч представителей разных Христианских Церквей, способствующие поискам ими церковного единства, а что ВСЦ уже в наличном своем состоянии несет в себе некие элементы церковности, является квази-«церковью», с чем невозможно согласиться по фундаментальным экклезиологическим соображениям. Богослужение существует ведь в Церкви и санкционируется Церковью.

В какой мере, когда и где допустимо, помимо присутствия за инославным богослужением в инославном храме или дозволения инославным находиться в православном храме, где ничто не в силах ему помешать молиться, специальное приглашение для присутствия за православным богослужением инославных мирян или клириков или принятие аналогичных приглашений православными священнослужителями или мирянами, то это вопросы, ответы на которые должны даваться исходя из церковно-политических, пастырских соображений, исходя из заботы о благе Церкви, о том, чтобы не послужить соблазну «малым сим» и в то же время не отталкивать ищущих сближения с Православной Церковью.

Что же касается молитвенного общения «в доме», то в условиях современной жизни у православных христиан часто бывает неизбежным бытовое общение с атеистами и иноверцами. Не в меньшей мере допустимо оно и с инославными христианами. И если, оказавшись за одним обеденным столом православный и католик или лютеранин, захотят помолиться, то одновременное чтение молитвы Господней едва ли будет каноническим преступлением. А вот совершение при этом какого-то особого чина, которого нет ни в Православной Церкви, ни инославных церквах, действительно способно смутить религиозную совесть как участвующих в таком «молитвословии», так и присутствующих при его совершении.

Проведение совместных конференций, диалогов христианами разных конфессий не может, вероятно, не начинаться с молитвы, но для православных приемлемо, чтобы это были молитвы, употребляемые в Православной Церкви, а не искусственно сочиненные для такого рода мероприятий.

Источник: Миссионерское обозрение N 4/1997

Можно ли и должно ли нам молиться в Церкви за усопших инославных?

Соколов Василий Александрович (1851-1918)

А кто есть ближний мой? – С этим вопросом обращался, как известно, один законник к Самому Христу Спасителю, и Господь отвечал ему притчей о том, как ограбленный, избитый и израненный разбойниками встретил к себе сочувствие, помощь и заботливый уход не со стороны священника и левита, которые безучастно прошли мимо несчастного, а от самарянина, т. е. такого человека, которого по господствовавшим тогда условиям жизни он должен был считать себе чужим и враждебным. Этой притчей ( Лук. 10:29-37 ) Господь научает нас, что понятие «ближнего» должно определяться не общностью племени или веры, а единством человеческой природы и свойственных ей истинно человеческих чувств. Соответственно этому, Св. Церковь в православном в православном катехизисе всем нам с раннего детства внушает, что «все человеки суть ближние наши, потому что все произошли от одного человека и все имеют одного Отца Небесного»(4).

Если я искренно этими истинно христианскими воззрениями и чувствами проникнут, и если скончался кто-либо из близких и знаемых мне людей, принадлежавший при жизни к римско-католическому, лютеранскому, реформаторскому или англиканскому вероисповеданию, то, конечно, у меня естественным является стремление выразить своему почившему ближнему свою христианскую любовь и оказать ему свою посильную помощь молитвой, т. е. по трогательному обряду своей православной церкви отслужить о нем панихиду и помянуть его в церковной молитве. Однако современная практика нашей православной церкви решительно отвечает мне, что этого сделать нельзя. Церковь, говорят мне, дозволяет общественную молитву только за тех усопших, которые при жизни принадлежали к числу ее членов, находились с ней в общении, а потому за римского католика, лютеранина и т. п. в православной церкви молиться нельзя. Но почему же? Ведь почивший – человек, христианин, ближний мой. Закон Христов предписывает мне любить его и молиться за него. Запрет церкви мне представляется каким-то непонятным противоречием духу и основным требованием христианства, а потому невольно приводит меня в смущение. Мне хочется расследовать, откуда взялась в нашей церкви эта суровость; когда, почему и как церковь постановила такой строгий закон?

Внимательно перечитал я все канонические правила св. апостолов, св. вселенских и поместных соборов и св. отцов и оказалось, что во всем этом церковном кодексе совершенно нет ни одного правила, которое запрещало бы молитву за усопших, не находящихся при жизни в общении с церковью. Где же те основания, на которых утверждается современная практика нашей церкви?

Эти основания приведены и раскрыты в известном письме Московского Митрополита Филарета к обер-прокурору Святейшего Синода, от 25 февраля 1847 г., по вопросу «о действовании православных священников относительно умерших римско-католического, лютеранского и реформаторского исповеданий, на основании церковных постановлений»(5).

«Церковные постановления», пишет митрополит Филарет, «относящиеся к сему предмету, суть следующие:
Апостольское правило 10. «Аще кто с отлученным от церкви помолится, хотя бы то было в доме: таковый да будет отлучен».
Антиохийского собора правило 2. «Да не будет позволено имети общения с отлученными от общения, ниже сходитеся в домы, и молитися с находящимися вне общения церковного. Чуждающихся собраний одной церкви не приимати и в другой церкви».
Лаодикийского собора правило 6. «Не попускати еретикам, коснеющим в ереси, входити в дом Божий».
Толкование. Несть достойно еретиком в церковь Божию входити: аще и Великий Василий Уалента царя, еретика суща, к исполнению верных прият, не бе бо еще сего собора, и се правило не бе изложено.
Лаокидийского собора правило 33. «Не подобает молитися с еретиком или отщепенцем».

Для приложения сих правил к настоящему предмету и для устранения могущих встретиться возражений, нужны здесь некоторые особенные соображения.

Если апостольское правило не позволяет молиться с принадлежащими к православной церкви, но отлученными от нее, за тяжкий грех или за упорство в каком-либо неправославном мнении, которые могут еще покаяться и возвратиться в церковь, то тем более правило сие имеет силу к устранению от общения церковных молитв тех, которые никогда не принадлежали к православной церкви, и не будут принадлежать к ней, каковы жившие и умершие вне православной церкви?

Второе правило антиохийского собора запрещает молиться с находящимися вне общения церковного. Очевидно, что римско-католики, лютеране, реформаторы находятся вне общения православной церкви, и в таком же вне общения положении остаются и тогда, когда умирают, не присоединяясь к православной церкви. Следственно правило запрещает молиться с ними.Тридцать третье правило лаокидийского собора запрещает молиться с отщепенцем. Толкование говорит, что здесь разумеются даже и такие люди, которые имеют ту же веру, что и соборная церковь, но, по упорству, в некоторых особенных мнениях отделяются от нее. Из этого с тем более полною силою происходит заключение, что под это правило подходят римско-католики, лютеране и реформаты.

Тридцать третье правило лаокидийского собора запрещает молиться с отщепенцем. Толкование говорит, что здесь разумеются даже и такие люди, которые имеют ту же веру, что и соборная церковь, но, по упорству, в некоторых особенных мнениях отделяются от нее. Из этого с тем более полною силою происходит заключение, что под это правило подходят римско-католики, лютеране и реформаты.

На основании приведенных правил и соображений митр. Филарет приходит к заключению, что не должно ни отпевать умерших инославных по чину православной церкви, ни вносить их в церковь пред погребением, ни совершать по ним домовые панихиды, ни включать их в церковное поминовение. Дозволяется лишь в виде снисхождения и только в случае крайности, т. е. «при неимении вблизи служителей веры других христианских вероисповеданий», «православным священникам провожать тела умерших военных чинов римско-католического, лютеранского, и реформаторского вероисповеданий в ризах или епитрахили, и опускать в землю при пении стиха: Святый Боже»…

В виду того обстоятельства, что письмо митр. Филарета представляет собою, сколько мне известно, единственный документ, заключающий в себе попытку научной аргументации современной церковной практики по данному вопросу, и притом такой документ, который положен в основу действующего до настоящего времени определения Свят. Синода от 10-15 марта 1847 г., мне думается, что при настоящем исследовании необходимо именно на этом документе остановиться с особенным вниманием.

Что же это значит? Неужели все русские люди, начиная с самого Государя и наших митрополитов и епископов, молившиеся в этих случаях с инославными, как нарушители церковных правил подлежат отлучению? Это было бы нечто ужасное, чего, конечно, нельзя допустить ни на одну минуту. Если наша церковь признает возможным иногда допускать уклонения от этих правил, то, несомненно, она имеет на то свои основания. Какие же?

Если даже в прямом своем смысле, т. е. в смысле запрещения молитвенного общения с людьми, находящимися вне церкви, рассматриваемые правила не имеют обязательного значения; то тем менее основательно делать из них вывод в применении к молитве за таких людей.

Итак, тем церковным правилам, которые запрещали верующим молитвенное обращение с еретиками и отщепенцами, древне-вселенская церковь, очевидно, отнюдь не придавала того смысла, что будто бы тем самым запрещается и молитва за этих заблуждающихся, и потому особенно нуждающихся в молитве, людей.

В виду такой древне-вселенской церковной практики, представляются вполне понятными и законными те случаи, когда и современная православная церковь дозволяет чадам своим общественную молитву не только за лиц других христианских исповеданий, но даже и другой религии. Во всех напр. храмах православного королевства румынского, православного княжества болгарского и православного королевства греческого непрестанно возносятся молитвы за короля Карла, князя Фердинанда и короля Георга, хотя эти государи принадлежат к вероисповеданию римско-католическому и протестантскому. В патриархатах востока, области которых находятся под властью султана турецкого, православная церковь молится даже за мусульманина Абдул-Гамида. В русских церквях наших заграничных посольств и миссий молитвенно поминают за богослужением местных иностранных государей, как в Берлине напр. «обладателя страны сей императора Вильгельма».

Если православная церковь, одушевленная истинно-христианской любовью к ближнему, дозволяет и внушает чадам своим молиться за всех живущих людей, хотя бы и заблуждающихся в деле веры, то на каком основании можно утверждать, что такая молитва не должна быть распространена на инославных усопших?

Сторонники той мысли, что не следует в православной церкви молиться за усопших христиан других исповеданий, в подтверждение своего взгляда и в возможно большее разъяснение рассмотренных выше церковных правил, приводят еще разного рода соображения, по поводу которых считаю нужным сделать несколько замечаний.

«Что касается в особенности до лютеран и реформатов», говорят, «они по догматам своих вероисповеданий, не верят молитвам за усопших. Не странно ли было бы навязывать им духовную помощь, которой они не требуют, и которой они и существования не признают? Какую цель могут иметь молитвы о таких усопших, разве глумление лютеранских и реформаторских догматов?» (40). По словам другого автора: «почившие члены инославных общин, которые вдруг, неожиданно для самих себя, попали в (православные) церковные диптихи, в праве оскорбиться. Ведь предварительно требуется потерять всякое уважение к свободной в христианстве личности, чтобы являться с непрошенными услугами пред бездыханным телом!… Представим себе, что каким-нибудь чудом воскрес бы из мертвых тот иноверец, над бездыханным телом которого православный священник, с такими же молитвенниками, совершает панихиду. Неужели с уверенностью можно утверждать то, что явившийся станет благодарить за неожиданную услугу? В том то и дело, что услуги то нет, что в смертный час почивший и не думал о переходе в православие…» (41).

Мне думается, что с гораздо большей последовательностью наша православная церковь, руководствуясь истинно-христианской любовью к ближним и нимало не противореча вселенскому преданию, могла бы дозволить церковную молитву за усопших инославных, как заблуждавшихся братий наших, нуждающихся в молитвенной помощи; а чтобы устранить возможный для православных соблазн, следовало бы в чине православной панихиды для употребления над инославными сделать некоторые соответственные изменения, поминовение же инославных за литургией выделить в особую ектению. Такие изменения и выделения должны были быть произведены церковной властью именно в том смысле, чтобы инославные усопшие не смешивались и не приравнивались вполне к верным чадам церкви православной, но которым, как «скончавшимся в вере Христовой» и в «надежде воскресения к жизни вечной», мы, православные, по христианской любви ко всем ближним своим, молим Господа оказать Свое Божественное милосердие.

Предполагаемый Всероссийский церковный Собор да благоволит и настоящему вопросу уделит некоторую долю своего внимания.