Молитва в современной поэзии

Молитва в современной поэзии

Молитва

Спасибо, Господи, за девочек моих —
За тех, что родила, и за чужих,
Что оказались рядом — по судьбе.
За всех спасибо, Господи, тебе!
За то, что нас не бросил в трудный час,
За испытанья, что давал подчас,
За то, что слышал и внимал мольбе —
За всё спасибо, Господи, тебе!

Молитва

Спасибо, Господи, что ты со мной сейчас,
Что ты не отвернулся в трудный час,
За счастье девочек, за внучика рожденье,
За то что дал к прекрасному стремленье.
За то, что есть друзья, моя награда,
За то, что вижу в них свою отраду,
В минуты трудные молю тебя: спасай!
Спасибо, Господи! Меня не оставляй!

Молитва

Спасибо, Господи, что нас Ты не оставил
Тогда, когда не знали Божьих правил!
И что рождён я не рабом — СВОБОДНЫМ,
Благодарю, что так Тебе угодно!
За то, что разрешил Ты все сомненья
И что диктуешь мне стихотворенья!
Что дал возможность жить в ладу со светом!
Благодарю Тебя за всё за это!

Молитва

Спасибо, Господи, что дал мне сыновей
И воздухом дышать земли своей,
За счастье, что порою мне давал
И что родителей моих не забывал.
За то, что испытал в своей судьбе,
«За все спасибо, Господи, тебе!»

Молитва

Храни, Господь, моих детей
От злобы, страха и коварства,
От ложных слухов и идей,
От жажды славы и богатства.

Храни, Господь, детей моих
И всех других, кто с ними рядом,
Чтоб, делая добро, они
Не ждали за него награды.

Даруй им, Господи, любовь,
Чтоб душу сохранить сумели
От всех соблазнов и грехов,
Что в мире царствуют доселе.

Чтоб был покой в душе моей,
Молю тебя я ежечасно —
Храни, Господь, моих детей!
И верю — всё Тебе подвластно.

Молитва

Мою молитву, Господи, прими,
Что наболело в сердце Ты уйми.
С любовью и открытою душой
Благодарю Тебя за мир и за покой!
За сыновей моих — богатырей,
За внучку за невестку, за друзей,
И за родителей благодарю любя
Всем сердцем уповаю на Тебя!

Молитва

Спасибо, Бог, что жизнь мне подарил,
В бескрайний мир дорогу открывая,
И чувства в этом сердце разбудил,
Любовь и верность узами скрепляя.

Благодарю за то, что не одна —
Друзья не обошли меня вниманьем;
Что двух шагов не сделала до дна,
Застыв у края пропасти страданья;

За то, что сил, упорства не жалел,
Характеру оттенки придавая:
Холодности ума — в решенье дел,
Горячности души — в любви без края;

За то, что сын взрослеет на глазах
И не внимает призрачным соблазнам.
За боль и радость, снег и май в цветах,
За каждый день — погожий и ненастный;

За ревности — терзаний смутных крах,
За белый флаг разлуки в долгой битве;
За Веру — что в далёких небесах
Слышны мои надежды и молитвы.

Спасибо, Господи, что жизнь мне подарил!
Теплом, любовью, счастьем наградил!
Что подарил прекрасного мне сына,
Что, свет даря, не дашь уйти в трясину!

Молитва

К тебе взываю ангел мой, хранитель.
Ты осени меня спасительным крылом,
И защити мой дом, мою обитель,
И всех родных, кто проживает в нем.

Я — грешная, я — слабая, земная.
Лечу по жизни сорванным листом.
Все горести мои — во мне, я знаю,
И все-таки хочу я счастья в доме том.

Хочу вставать с рассветом и молиться
О том, чтоб горя не было нигде,
Чтоб у людей всегда сияли лица
И дверь никто не открывал беде.

Молитва

Зажгу свечу, поставлю пред собой
Глядя на мирное её мерцанье
Я попрошу у Бога,- Будь со мной,
Прими от грешного при жизни покаянье.
Дай Бог того, о чем душа болит,
А о мирском, я сам побеспокоюсь,
О чём, мечтая, сердце говорит,
Быть может получив я успокоюсь.
Мольбу мою, пожалуйста, прими!
И знаешь Ты о чём я, Ты всё можешь!
Подсказку дам, прошу я о Любви!
Ведь Ты сама Любовь, и я с Ней тоже.

Молитва

Все живое, включая человека,
В трудный час зовет на помощь Бога.
Вот и я, пред ликом стоя на коленях,
Прошу милости, прощенья и совета.

«Вразуми меня, Господь Всевышний,
Как достичь того, чего хочу я?
Укажи мне путь заветный,
По которому без мук пройду я.

Ну, а лучше ты веди меня
По дороге счастья и успеха.
Подскажи, как отличить добро от зла
И врагов своих суметь простить навеки.

Дай совет, как преуспеть в любви,
Как достойной быть и быть свободной.
Душу как свою суметь спасти,
Когда счастье захлестнет волной.

Ты веди меня в речах моих,
Чтоб унизить никого не смела.
А, случится так, сомкни уста,
Чтобы впредь обидеть не посмела.

Состраданье дай к больным и слабым,
Помоги врагов любить, как ближних.
Помоги мне выполнить те планы,
Те, что при рожденьи возложил ты.

Дай терпенье мне и силу дай,
Награди упорством и уменьем.
Сделай так, как я прошу тебя,
Но во благо мне и во спасенье.

Не хочу блуждать впотьмах я больше,
Я хочу идти дорогой Света.
Потому стою я в Храме Божьем
И молюсь я, преклонив колени.

Молитва

Храни, ГОСПОДЬ, нас от разлук,
От бескорыстья доброхотов,
От их сомнительных услуг,
Что помним даже через годы.

Храни, ГОСПОДЬ, нас от друзей,
От их притворного участья;
Их камень будет тяжелей,
Когда к нам постучит несчастье.

Храни нас от самих себя,
Когда, играя в общей драме,
Мы самым близким зло, любя,
Творим, не ведая то сами!

Молитва

Господи! Спаси меня! Помилуй!
Дай здоровья и прости грехи.
Дай терпенья и душевной силы,
Помоги мне, коль дела плохи .

Долготою дней своих наполни,
Мир в душе даруй мне и покой.
Все, о чем молю, прошу, исполни,
Защити невидимой рукой.

Ты моя опора и надежда,
Вера и спасение мое.
Уповаю на тебя, как прежде,
На благословение твое.

Праведной веди меня дорогой
И даруй во всем мне благодать.
Я живу, и слава, слава Богу!
Что же в благодарность мне сказать?

Вера лишь всегда меня спасает,
Как свеча нетленная, горю.
Я тебя, Господь, провозглашаю!
Я тебя, Господь, благодарю.

Молитва

Господь, услышь мои молитвы
из мрака душу изыми
стихов размеренные ритмы
тебе лишь одному прими

как куклу оживи, деcницей
коснись моих усталых глаз
я отплачу тебе сторицей
отдам все силы тот же час

и за больных, за одиноких
руками, сердцем отстою
все что смогу, прошу лишь только
ты душу оживи мою.

Молитва

За каждый новый день, благодарю судьбу
Да не покинет Бог, во всем воздав прощенье
Печали сократи, прими мою мольбу
Со всех моих дорог сули мне возвращенье

Из праха снова в прах через любовь и боль
Отмерь мне путь и час, и спутников моих
Дай силы, чтобы страх, работы пот и соль
Не превратили нас в отступников твоих

Не дай мне пустоты, налей мне жажды в кровь
Желания борьбы, и веры и любви
И если просто ты придешь когда–то вновь
Определи в рабы, прости и сохрани…

Молитва

Спасибо, Господи, за помощь и любовь,
За Твой святой огонь, что с нами вновь,
За воду, хлеб, за годы без войны
Люби нас!
Твои дочки и сыны.

ОТЧЕ НАШ (Прочтение молитвы Господней)

Господи! Научи нас молиться…
Евангелие от Луки, гл. 11

Хотел сказать Тебе — Отец!
Но прошептал я — Отче наш…
Властитель наш, всему Творец,
Ты – Тот, кто есть на небесах!
Вся святость в имени Твоем,
Но в суе как Тебя назвать?
Ты — Царь в том Царствии Твоем,
Твоим слугой прошу признать!
Есть воля Царская на всё,
На небесах и на земле,
Насущный хлеб и мирный кров
Дай нам в суетах наших дней.
Прости всем нам наши долги,
И научи всех нас прощать,
Не искушаться помоги
И дьявола не поминать.

Пошли мне, Боже, испытанья

Прошу, пошли мне, Боже, испытанья.
Пошли, что хочешь – встречи, расставанья.
Пусть трудно будет вырваться из круга …
Но только, что бы я, не прЕдал друга.
Ещё прошу тебя с поклоном низким –
Ты добрым будь к моим родным и близким.

© Юрий Михайлович Василенко

Господи праведный, где же Ты был.

— Господи праведный, где же Ты был,
В час, когда свет для меня стал постыл,
В день, когда тучи чернее ночи,
Печь без огня и окно без свечи?

Господи праведный, где же Ты был,
Или в беде Ты меня позабыл?
Вижу один лишь сквозь тернии след.
— Я на руках нёс тебя, — был ответ.

Молитва

Не оскорбит старинный слог
мою молитву-стих.
Я говорю — храни Вас Бог
для Вас и для других.

Молитва

Господи, спаси меня, спаси,
Осени меня своим крестом,
Отпусти провинности, спросив
Строго, как на свете спросишь том.
Я за всё прощения прошу,
Все со мной не так, как я хотела,
Каждым днем и часом я грешу—
Жизнью всей, что мимо пролетела.

Об одном сейчас тебя молю:
«Счастья — дочери, я так ее люблю!»

© Соловьёва Тамара Томашевна

Молитва

Господи, научи нас видеть
В каждом искру жизни Твоей,
Ближнего любить, не ненавидеть!
Спаси своих глупых детей!

Знаю, лишь с Заветами Твоими
К счастью мы придем.
Сердцем прославляя Твое Имя,
Радость в наш мир принесем.

Молитва в современной поэзии

МОЛИТВА КАК ОСОБЫЙ ПОЭТИЧЕСКИЙ ЖАНР

Крицкая Наталья Викторовна

канд. филол. наук, доцент ГУДОВ «ВО ИРО», г. Витебск,
Республика Беларусь

Формирование жанров христианских религиозных текстов происходило на протяжении определенного времени и отличалось своеобразной закономерностью. В.И. Карасик указывает на то, что для квалификации жанровой природы речи необходимо не только выявление типовых действий говорящего, но и определение целого круга многомерных отношений: участники коммуникации (минимум два), предмет речи, предлагаемый адресантом, предмет речи, воспринятый и, может быть, дополненный адресатом — вот четыре точки в пространстве коммуникативного акта, которые представляют минимальный набор объектов, вступающих во взаимоотношения в ходе реализации того или иного речевого жанра. Он же выделяет четыре жанра религиозного дискурса: молитва, проповедь, исповедь и обрядовое действие [3, с. 4, 7, 9, 12].

В Толковом словаре русского языка молитва толкуется как «1. В религии: установленный канонический текст, произносимый при обращении к Богу, к святым. 2. Моление, обращенное к Богу, к святым». Молитва — это акт любви, в которой любовь к Богу проявляется более всего, так как все способности человеческой души через молитву сознательно и актуально обращаются к Богу и соединяются с ним [6, с. 362].

Словом «молитва» определяют особое духовное состояние человека. Сложно дать однозначное определение этому феномену духовной жизни, поскольку это состояние изменчиво. В энциклопедии «Христианство» дается следующее определение, основанное на противопоставлении земной (телесной) и небесной (духовной) жизни: молитва является «вместилищем всей духовной жизни или самой духовной жизнью в движении и действии» [7, с. 142]. Конечно, это наиболее общее определение, но вместе с тем оно четко локализует молитвенное событие в жизни верующего.

В Библейской энциклопедии молитва толкуется как «возношение ума и сердца к Богу, являемое благоговейным словом человека к Богу» [2, с. 292]. Св. Иван Златоустый утверждал, что «молитва — это определенный якорь для тех, кому угрожает опасность; это сокровище, которое способно обогатить и излечить физически».

Истоки поэтической молитвы следует искать в молитве канонической. Изначально коммуникативная функция канонической молитвы — обращение к Богу с целью восхваления, с той или иной просьбой или с благодарностью. В.А. Мишланов в своей статье «Молитва как речевой жанр» утверждает: «Отречение реальной обратной связи сближает молитву с любым поэтическим произведе­нием. Собственно говоря, молитва и есть одно из древнейших поэтических творений, более того, лирическая поэзия опирается на молитву как на один из основных её прототипов» [5].

В данной статье нами рассматривается не просто молитва в религиозном понимании этого слова, а то, что Э.М. Афанасьева обозначает как особый поэтический жанр — стихотворная молитва. В этом жанре создается «новая эстетическая реальность», в которой важную роль играет богообщение и «установка молящегося (трансцендентная или имманентная) на духовное преображение или преображение окружающего мира в процессе богообщения» [1, с. 17].

Стихотворная молитва многое взяла от канонической: содержание, состояние лирического героя, адресация, деление на жанры, поэтические приемы. В истории русской поэзии есть незаслуженно забытые имена. Федор Николаевич Глинка — русский поэт, создавший большое количество стихотворений, известен современному русскому читателю только как поэт-декабрист, автор романсов «Сон русского на чужбине» и «Не слышно шуму городского…». Молитва для Ф.Н. Глинки всегда была важным способом духовного самосовершенствования: «К Тебе, мой Бог, спешу с молитвой: / Я жизнью утомлён, как битвой! / Куда своё мне сердце деть? / Везде зазыв страстей лукавых; / И в чашах золотых —отравы, / И под травой душистой —сеть. / Там люди строят мне напасти; / А тут в груди бунтуют страсти! / Разбит мой щит, копьё в куски, / И нет охранной мне руки!» [8].

В стихотворении Николая Языкова «Молитва» перед читателем встает преддверье рая, «таинственные врата». Мы видим, что поэтам важно сохранить себя не столько для жизни земной, сколько для жизни небесной: «Молю святое провиденье: / Оставь мне тягостные дни. / Но дай железное терпенье, / Но сердце мне окамени» [10].

Подражания молитвам, начиная с XVIII века, получают многообразные поэтические формы. В них или варьируются излюбленные мотивы псалмов, или с помощью пейзажной детали и психологических подробностей индивидуализируется ситуация молитвы. Именно этим путем — путем раскрытия интимно-духовных отношений личности к Богу — движется молитвенная лирика Анны Ахматовой: от подражаний и стилизаций к сложному сочетанию религиозно-мистических, нравственных, эмоциональных элементов, не отрываясь от традиционной формы изложения содержания: «Дай мне горькие годы недуга, / Задыханье, бессонницу, жар, / Отыми и ребёнка, и друга, / И таинственный песенный дар — / Так молюсь за твоей литургией / После стольких томительных дней, / Чтобы туча над тёмной Россией / Стала облаком в славе лучей» [7, c. 492].

В «Молитве» А. Ахматовой чувствуется страх: страх за Родину, за судьбу России, за себя и своих близких. Это произведение — на редкость бескорыстная молитва, в которой Родина больше чем сын, больше, чем друг, даже больше, чем чары: «таинственный песенный дар». Такой же страх за жизнь мы видим в «Молитве» О. Мандельштама: «Помоги, господь, эту ночь прожить, / Я за жизнь боюсь: за свою рабу… / В Петербурге жить — словно спать в гробу»

Стихотворная молитва есть даже у революционной Ольги Берггольц, что свидетельствует о том, что поэтесса жила с верой в душе, однако ее представление о Боге отнюдь не христианское, скорее языческое: «Да будут слезы эти как молитва. / А на врагов — расплавленным свинцом / пусть падут они в минуты битвы / за всех, за всех, задушенных кольцом» [11].

В христианской лирике Николай Степанович Гумилева — русского поэта и критика Серебряного века, основателя акмеизма — есть стихи, заставляющие задуматься о Боге, о вечности, о своем ближнем: «Мечты Господни многооки, / Рука Дающего щедра, / И есть еще, как он, пророки — / Святые рыцари добра». [11].

Молитвенная проблематика в творчестве Ф.И. Тютчева связана с осознанием поэтом духовной катастрофы мира. Молитва у поэта признается единственным средством, способным очистить человека, приобщить к мировой гармонии. Ф.И. Тютчев подчеркивает, что атеизм современного мира порождают грандиозную проблему — именно вера и ее проявление в молитве противостоит антихристанским революционным тенденциям. В стихах поэта мы слышим призыв к молитве, искренняя вера, стремление жить по закону Божьему, любовь к Православию и Родине.

Контуры жанра молитвы намечаются уже в юношеских стихотворениях И.А. Бунина «Под орган душа тоскует…» (1889), «В костеле» (1889), «Троица» (1893) и др. Молитвенное обращение ко Христу первоначально сопрягается здесь с эстетическим переживанием таинственно-величавого храмового пространства, овеянного «куреньем мглы» и увенчанного скорбным «Христа распятьем», а также звучания органной музыки, в которой «мука о земном» преображается «песнью небесных сил».

Стихотворная молитва приписывается преданием и Н.В. Гоголю. Впервые она была напечатана в «Собрании листков для душеполезного чтения», опубликованном по Благословению Святого Афонского Ильинского скита, под названием «Песнь молитвенная ко Пресвятой Деве Марии Богородице».

В последние годы издаётся множество работ, посвящённых проблеме религиозности сознания и творчества А.С. Пушкина. В связи с этим внимание исследователей привлекает творчество поэта 1830-х годов, особенно богатое использованием церковнославянизмов и библейской образности. Молитва представлена в стихотворении «Отцы пустынники и жены непорочны…», которое включает в себя переложение Великопостной молитвы преп. Ефрема Сирина.

При изучении стихотворных молитв следует исходить из того, что творчество подобного рода — это явление религиозно-эстетического порядка, стремящееся приблизиться к постижению истины посредством выразительных средств языка. Таким образом, духовный потенциал богословия соединяется с культурными возможностями языка и литературы. Изучение стихотворной молитвы — прекрасный пример содружества лингвистики, литературоведения, лингвокультурологии. С одной стороны, она может быть рассмотрена как связь с великими идеями христианства, с другой — как жанр, с третьей — исследуется ее язык как средство существования культурно-религиозных установок общества [4, с. 81]. Приобщение к религиозной культуре — это путь прежде всего путь филологии, способ возвращения к мировой культуре, ее традиции.

Молитва в русской поэзии

Тема молитвы в лирике

Самым удивительным свойством лирического произведения является его способность проникать в душу читателя и пробуждать, вызывать в ней самые глубокие, самые разные сильные чувства. Одним из таких чувств является упование на Бога, вера в него и ощущение его бытия.

Часто в процессе изучения лирических произведений выделяются следующие виды лирики:

В молитвенной лирике отражается духовная сторона жизни ее авторов. И этим опытом духовной жизни поэта, который он запечатлел в своих произведениях, могут воспользоваться читатели современности, которые испытывают так называемую «духовную жажду» и которые стремятся к духовному совершенствованию, самопознанию.

Стихотворения, в которых затронута тема молитвы, есть практически у каждого русского поэта. Эти стихотворения по праву можно назвать жемчужинами русской духовной поэзии, ведь они имеют свойство исцелять человеческие души, которые измотаны и измучены постоянными житейскими невзгодами.

Попробуй обратиться за помощью к преподавателям

Отличительной чертой русского человека прошлых веков является набожность, о чем свидетельствуют народные пословицы. Посредством молитвы происходит соединение человека с Богом, молитва укрепляет дух человека, и у него появляются силы к преодолению трудностей и невзгод, выпавших на его долю. Человек постоянно обращается к молитве, которая является источником силы, мудрости. Память о молитве не удалось искоренить даже за десятилетия атеизма. Обращение к молитве сохранилось в речевом этикете, в языке.

Молитва в творчестве А. С. Пушкина

Что касается молитвы в произведениях русских поэтов, то в качестве примера можно привести лирику А. С. Пушкина. поэт в годы молодости страдал от чувства безверия, однако в зрелые годы в его душе созреет вера в Бога. Во многом этому способствовала ссылка в Михайловской, где вдали от светских развлечений у поэта было достаточно времени на то, чтобы заглянуть в свою душу, в душу русского народа. В этот период поэт много занимался самообразованием и самосовершенствованием.

Задай вопрос специалистам и получи
ответ уже через 15 минут!

Именно в Михайловской ссылке поэт впервые вошел в непосредственное общение с церковью. Поэт наблюдал тесную духовную связь и связь нравственную народа со Святогорским монастырем. Пушкин много читал древние летописи и Карамзина. Все это способствовало его осознанию того величайшего духовного влияния, которая оказывала на народ вера в Бога. Чтение жития святых затягивает поэта, а Евангелие глубоко тронуло его душу. И с этого момента он видит истинную поэзию в молитве и в Евангелие. Затем он напишет поэтическое переложение самой важной молитвы христиан «Отче наш», где он очень точно передал слова молитвы.

А в своем стихотворении «Отцы пустынники и жены непорочны» Пушкин признается, что любимой его молитвой является великопостная, которая читается в течение Великого поста.

Эта молитва вдохновила поэта на одно из лучших его произведений.

Возможно, Пушкин видел сходство между собой и воспетым в произведении пустынником. Основанием этому предположению является стихотворение «Воспоминание», где поэт выражает нравственную муку человека, который тяжело страдает от бремени совершенных грехов.

В лирическом герое этого стихотворения читатель узнает самого А. С. Пушкина. поэт, как и герой этого произведения, по ночам часто переживал о совершенных им грехах.

В стихотворении «Отцы пустынники и жены непорочны» в первой части поэт рассуждает о молитве. Вторая часть стихотворения – это сама молитва. Лирический герой этого произведения признается, что знает многие молитвы, которые позволяют ему преодолевать житейские трудности, однако наиболее близка ему великопостная молитва, в которой упоминаются грехи, от которых ему бы хотелось освободиться.

Герой стихотворения просит у Бога помощи увидеть собственные грехи. Он молится о смирении, любви, целомудрии, терпении, которые являются христианскими добродетелями. Без этих добродетелей невозможно даже представить духовный рост человека. любовь – это трепетное чувство к своему ближнему, благоговейное отношение к Богу.

Именно это стихотворение, которое было написано в 1836 году, отражает духовное состояние А. С. Пушкина на тот момент. Оно является свидетельством того, что христианские идеалы для поэта стали нравственным ориентиром. Поэт перед смертью исповедался в своих грехах, причастился, благословил своих детей.

Молитва в поэзии М. Ю. Лермонтова

Еще одним из самых ярких примеров отношения к молитве в русской поэзии является произведение М. Ю. Лермонтова «Молитва». Это стихотворение поэт написал в 1838 году. В этом стихотворении поэт делится с читателем своим опытом духовной жизни, рассказывая о чудодейственной силе молитвы. В лирическом герое стихотворения каждый читатель легко узнает самого поэта. Кроме того, ясно отражается и причина, по которой он обращается к молитве. Причина эта заключается в жизненных трудностях, которых у поэта было много. Лермонтов рано лишился матери, был разлучен с отцом, испытывал сильные безответные чувства. Всю жизнь его преследует ощущение одиночества, которое является одним из главных мотивов лирики Лермонтова. Это чувство одиночества очень мучительно для поэта, оно вызывает грусть и тоску. Для того, чтобы как-то избавиться от этой невыносимой душевной муки, Лермонтов с молитвой обращается к Богу.

В этом произведении можно выделить три смысловые части. Каждая из этих частей соответствует строфе:

• В первой строфе описывается душевное состояние лирического героя, который в трудную минуту обращается к Богу.
• Вторая строфа свидетельствует об огромной, непонятной человеческому разуму, великой силе молитвы.
• В третьей строфе поэт говорит о том великом чуде, которое произошло как ответ на чистосердечную молитву. Не возникает сомнений в том, что утраченная вера снова обретена героем, и от этого на душе становится легко.

Это всего лишь несколько примеров обращения поэтов к молитве. В творчестве каждого поэта есть подобные произведения, где он в сложные минуты своей жизни обращается к великой силе молитвы.

Так и не нашли ответ
на свой вопрос?

Просто напиши с чем тебе
нужна помощь

Несколько «молитв» русской поэзии

Наталья Басараб «Молитва».
2009. Картон, акрил, 80х98 см.

Итак, попытаемся определить границы поэзии и молитвы, обратившись для этого к трем поэтическим шедеврам: это знаменитое стихотворение А.С. Пушкина «Отцы пустынники и жены непорочны…», «Молитва» М.Ю. Лермонтова и «Молитва» А.А. Ахматовой.

Отцы пустынники и жены непорочны,
Чтоб сердцем возлетать во области заочны,
Чтоб укреплять его средь дольних бурь и битв,
Сложили множество божественных молитв;
Но ни одна из них меня не умиляет,
Как та, которую священник повторяет
Во дни печальные Великого поста;
Все чаще мне она приходит на уста
И падшего крепит неведомою силой:
Владыко дней моих! дух праздности унылой,
Любоначалия, змеи сокрытой сей,
И празднословия не дай душе моей.
Но дай мне зреть мои, о Боже, прегрешенья,
Да брат мой от меня не примет осужденья,
И дух смирения, терпения, любви
И целомудрия мне в сердце оживи.

Первое — и самое простое — не позволяющее свести текст стихотворения к переложению молитвы, — это то, что строк, в которых мы узнаем великопостную молитву, всего семь из шестнадцати. Остальные девять — предварение. Таким образом, к молитве стихотворение уже не сводимо. Заметим, кстати, предвидя возможное возражение, что строго обязательным в подобных опытах предварение не является. Скажем, Державин в своем переложении восемьдесят первого псалма («Властителям и судиям») приступает к делу сразу. С другой стороны, в данном случае речь, конечно, идет о подражании, а не о переводе. Недаром же сам поэт зачеркивает первоначальное «Псалом 81» и ставит «Властителям и судиям». Жест не оставляет сомнений: это слово Державина о России, а не перевод Священного Писания.

Если стихотворение Пушкина — совершенный образец высокой поэзии, в нем нет ни одного сбоя, ни одной фальшивой ноты, то молитва Ефрема Сирина — совершенна именно молитвенно, но при этом имеет и совершенную форму. В ней исполнено заповеданное Христом. Первое же, пусть поверхностное, но сильное впечатление — это образец высокой риторики: от четырех страстей святой просит избавить («не даждь ми»), четыре добродетели — даровать («даруй ми рабу Твоему»). Это, кстати сказать, столь любимая Пушкиным зеркальная композиция. Но такое равновесие (четыре греха — четыре добродетели) не оборачивается статикой, поскольку оно разрешается в последнее прошение, объемлющее, питающее жизнью все остальные: «даруй ми зрети моя прегрешения и не осуждати брата моего» — прошение покаяния и любви. Да, это риторика в ее совершенном образце, но и нечто большее, можно даже сказать, принципиально иное, чем классическое тезис — антитезис — вывод. Последнее прошение — не вывод, не вытяжка рациональных зерен из противоположений, а самое сердце, существо отношений человека с Богом, — то, чем все собирается и единится и что все объемлет, а значит, наполняет воздухом и живой жизнью, не завершает, подытоживая, а размыкает, выходя от материи, которой является человеческое слово, к Духу, которым является Бог.

Открывая для себя всю смысловую глубину и неслучайность безупречной формы, в которую облечено слово, обращенное к Богу, прп. Ефрема Сирина, думаешь, что иначе выразить это нельзя. Между тем, в переложении Пушкина больше отличий, чем может показаться на первый взгляд. Вот хотя бы начало: «Владыка дней моих», — говорит Пушкин, в то время как у Ефрема Сирина: «Господи и Владыко живота моего». Как видим, Пушкин оставляет только одно из двух именований Бога — «Владыко». Этот прием повторяется (т.о. можно не сомневаться: он не случаен), когда вместо опять же двойного «ей, Господи Царю» Пушкин пользуется обращением «о Боже». Думаю, в том же направлении движется его художественная воля, когда он не сохраняет присутствующее у Ефрема Сирина именование себя рабом. Что же это за направление?

Вряд ли могут быть сомнения в значении для Ефрема Сирина названных повторов и именовании себя рабом. Они призваны утвердить и укрепить вертикаль, которая и является стержнем молитвы. Существо молитвы — обращенность к Богу, встреча с Ним. Бог — надмирен, и значит, для того чтобы встреча состоялась, нужно предельное ограничение принадлежности этому миру, что и подразумевается понятием аскезы. А потому молитве присуща предельная сдержанность и краткость, может быть, даже некоторая суховатость. Можно сказать так: молящийся (предстоящий Богу) должен отказаться от многообразия (мира), чтобы выйти к единому (Богу), не дробя свой путь и не ослабляя встречи. Но как же, может последовать возражение, это положение увязать с повторами, о которых шла речь выше. Думаю, вот как: повторы усиливают утверждение Бога. Делают более ясной, отчетливой восставленную вертикаль. Бог настолько иной, чем я сам, начинающий молитву, и все, что меня окружает, что к Нему нужно пробираться сквозь туман и невнятицу сверхусилием. И уж никак не лишним будет в таком тумане возжечь светильник — Имя Божие — ярче.

Филипп Кубарев «Молитва».
1993. Масло, 59×50 см.

Но если верно сказанное выше об «Отцах-пустынниках» Пушкина, как быть тогда с опытом Лермонтова — он слишком значителен, чтобы мы могли его не заметить. Несколько своих стихотворений он назвал коротко и ясно: «Молитва». Даже если допустить условность заголовка, нельзя обойти вниманием тот факт, что одно из них (возможно, самое проникновенное) начинается с прямого обращения к Пресвятой Деве: «Я, Матерь Божия, ныне с молитвою…» — говорит герой.

Попробуем на этот раз пойти с конца, т.е. промыслить возможность произнесения этих прекрасных строк в предстоянии иконе, т.е. Богу:

Я, Матерь Божия, ныне с молитвою
Пред твоим образом, ярким сиянием,
Не о спасении, не перед битвою,
Не с благодарностью иль покаянием,
Не за свою молю душу пустынную,
За душу странника в свете безродного;
Но я вручить хочу деву невинную
Теплой заступнице мира холодного.
Окружи счастием душу достойную;
Дай ей сопутников, полных внимания,
Молодость светлую, старость покойную,
Сердцу незлобному мир упования.
Срок ли приблизится часу прощальному
В утро ли шумное, в ночь ли безгласную,
Ты восприять пошли к ложу печальному
Лучшего ангела душу прекрасную.

Казалось бы, все просто: он любит ее (даже влюблен) и желает ей всего самого прекрасного. Но есть еще одно: он сознает, что не может быть с ней. Что же, как говорится, родители не благословляют, она не любит? Нет, все сложнее и грустнее. Первое поправимо (упросит), второе… глядишь — и переменится, и склонит взор. Дело в его пустынной душе, его неприкаянности — «безродности». Похоже, его состояние сродни тому, о чем пишет Тютчев:

Не плоть, а дух растлился в наши дни,
И человек отчаянно тоскует.
Он к свету рвется из ночной тени
И, свет обретши, ропщет и бунтует [3] .

Но даже если она действительно честнейшая и славнейшая в этом мире подобно тому, как Богородица в мире ангельском, как насчет испытаний? О них, об укреплении души, о силах в выборе верного пути в море житейском ни слова. Он просит о том, чтобы ей легко жилось и легко умиралось. Восхождение, самопреодоление, подвиг — не для нее, а между тем без трудностей вообще не бывает жизни, испытания придут в любом случае, они просто необходимы для укрепления и возрастания. Вопрос в том, как их встретить. Вопрос — но не для стоящего перед Матерью Божией в лермонтовской «Молитве». Даже если не расценивать все эти перечисления желаемых благ как просьбы о житейском благополучии (пожалуй, и «сердце незлобное», и «молодость светлая», и «мир упования» стоят куда выше, чем, скажем, удача и достаток) — если не благополучия, то все-таки покоя желает он ей, настолько полного, ничем не смущаемого (поскольку он не только внутренний, но и внешний), что какому-либо движению, не говоря уже об аскезе, места не остается. Его просьбы не столько просьбы, сколько хвалы, здравицы, чествования.

Если в лермонтовской «Молитве» игнорируется возможность испытаний, то в ахматовской они не только не забыты, но являются центром лирического сюжета:

Дай мне горькие годы недуга,
Задыханья, бессонницу, жар,
Отыми и ребенка, и друга,
И таинственный песенный дар —
Так молюсь за Твоей литургией
После стольких томительных дней,
Чтобы туча над темной Россией
Стала облаком в славе лучей.

Нельзя не заметить, как сильно отличается это стихотворение от двух других, пушкинского и лермонтовского. В нем нет и следа их мелодичности, раздумчивой мягкости, зато есть то, что у Пушкина и Лермонтова отсутствует, — прямота, доходящая, пожалуй, до жесткости, во всяком случае, обращение напрямую к Богу, которое, как говорилось до сих пор, не пристало вроде бы поэзии. Так что же, это, наконец, молитва как таковая, высказанная на языке поэзии? Неужели в XX веке стало возможным невозможное прежде? Если это так, т.е. если ахматовская «Молитва» — молитва, то, право, какая-то странная.

Автор: Мануэль Нуньес

В том-то и дело, что в конечном итоге не любовь к России оказывается стоящей над всем, а тот самый «таинственный песенный дар». Ведь именно этот дар обрамляет и оформляет и отношение Ахматовой к России, и ее обращение к Богу. И сбой — в том, что жертва, приносимая России, пока гипотетическая, а вот поэтическому эффекту — вполне реальная. Именно «красное словцо», пусть и сильное «словцо», заставляет Ахматову помянуть «ребенка и друга» и косвенно упрекнуть Бога. Одно дело — настроение, душевный порыв, совсем другое — доминанта отношений с Богом. Только в последнем случае, если бы душевный порыв, оформившийся в короткое стихотворение, был существом отношений Ахматовой с Богом, — только в этом случае высказанное в «Молитве» могло бы стать молитвой как таковой.

С.И. Грибков «В церкви», 1860-е гг.

Журнал «Начало» №25, 2012 г.

[1] Стихотворение А. Ахматовой 1915 года «Есть в близости людей заветная черта…»

[2] Так, Сергей Бондарчук, режиссер, поставивший в 60-е годы прошлого века «Войну и мир», признался перед смертью, готовясь первый раз в жизни к причастию, что долгое время молился Льву Толстому — не Богу. Вероятно, считая его источником своего творчества, того, что было высшей реальностью для него.

[3] Первые строчки стихотворения Тютчева «Наш век», 10 июня 1851 года.

[4] Строчки из стихотворения Б. Пастернака «О, знал бы я, что так бывает…» 1932 года.

[5] Стихотворение А. Ахматовой 1961 года, поставленное ею в качестве эпиграфа к поэме «Реквием».

[6] Диалог атеиста с христианином //Антоний (Блум), митрополит Сурожский. Вера. Киев, 2004. С. 46.

Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.