Медитация и молитва отличие

Отличие молитвы и медитации

Медитация и молитва

Слово медитация (meditatio) латинского происхождения. Оно пришло не из языческих религий, а из христианского Запада. Оно восходит к глаголу meditor – размышляю, обдумываю и означает углублённую сосредоточенность, связанную с отрешённостью от внешних объектов и отдельных внутренних переживаний.

На христианском Западе это слово имело два смысла. С одной стороны, оно обозначало философское сосредоточение на исследовании какой-либо интеллектуальной темы. С другой стороны, оно использовалось в религиозном значении, отражая умственное сосредоточение на религиозном предмете (например, медитация на страданиях Христа). Вместе с тем, оба смысла медитации (религиозный и философский) обозначали некую человеческую инициативу, то есть направление ума и сосредоточение сил души, не требующее живого ответа со стороны Бога, не предполагающее общения с Ним как диалога, осуществляющегося лишь в молитве.

Сосредоточение на религиозном предмете – начальная стадия любого религиозного опыта. Для любой религии очевидно, что человеку необходимо сосредоточиться на объекте своего поклонения и пожертвовать ради этого чем-то преходящим. Однако для христианства такое сосредоточение может быть лишь некой предварительной ступенью духовной жизни, но не может заменить ее по существу. Христианство построено на живом Богообщении, на непрестанном взаимодействии Бога и человека. Поэтому человеческое направление ума к Богу не имеет здесь самодовлеющего смысла. Направляя свой ум к Богу, христианский подвижник ожидает Божественный ответ и только с этим ответом его духовная жизнь начинает наполняться реальным содержанием. Такие ответы могут быть разнообразными – от действий через внешние обстоятельства до действия благодати Святого Духа, без которого невозможно быть христианином. Но в любом случае это опыт личного общения с Богом, который и называется молитвой.

Кроме индуизма и буддизма медитация присутствует и в исламе (суфийские практики). Исламские мистики (суфии) используют своеобразную психическую технику для самосовершенствования. В эту технику входят танцы, физические движения (например, систематические качания головой), длительные коллективные произношения молитв под музыку (радения) и прочие психофизиологические состояния, ведущие лишь к изменению человеческого сознания, но не к живому соединению с Богом.

Об искажениях в молитве

Если мы сопоставим описание того демонического феномена, который называется “прелестью” в творениях Святых Отцов, молитвенную практику монашеских орденов в католичестве, приемы йогов и упражнения многих современных психотерапевтов по аутотренингу, то увидим здесь поразительное сходство: прельщенные во время молитвы визуально представляли духовный мир и доводили себя до такого состояния, когда слышали голоса духов, которых принимали за ангелов, ощущали запах, который принимали за благоухание небесного мира и т.д., то есть для них, как для последователей Сведенборга, духовный мир представлялся продолжением и аналогом земного мира, только принадлежащим к более высокой ступени бытия. Нам трудно сказать, создавали ли они эти фантастические представления духовного мира силой своего воображения и этим оказывались во власти духов зла – демонов, или же демон, как художник и живописец, влагал в их воображение свои собственные картины, как бы присасываясь к их душе. Все это визионерство вызывало у человека чувство собственной избранности и значимости, переходящей в духовную гордость. А так как в Православной Церкви, к которой они принадлежали, действовала противостоящая им сила благодати, то нередко такое прельщение переходило в беснование.

В западной церкви и, прежде всего, в самом большом по численности и влиянию монашеском ордене иезуитов, разработан целый комплекс упражнений: полумедитаций-полумолитв, где монах, запираясь в своей келии, визуально представляет ад и рай в картинах, напоминающих “Божественную комедию” Данте. Отождествлять духовный мир с картинами и образами материального мира это значит добровольно вводить себя в круг духовной лжи.

Описание духовного мира у Святых Отцов основано на символе, который дает не только определенные ассоциации и аналоги для направления и возвышения человеческой мысли, но подчеркивает его условность, то есть остается средством изображения; а здесь символ становится фотографией, слепком, отражением. У такого человека происходит напряжение душевных чувств до степени соматических ощущений: он может обжигаться о представляемое пламя, чувствовать боль от пыток, переживать восторг, похожий на экстаз, когда он картинно представляет себя в раю; у него могут открыться раны на руках и ногах – то, что называется стигмацией, когда он внутренне отождествляет себя с Иисусом, пригвожденным к кресту.

Мир духовной лжи, в который добровольно вводит себя иезуит посредством медитации, искажает не только его религиозную жизнь, но и нравственное чувство. Другой известный не менее, чем Лойола, визионер, Фома Кемпийский намекал, что к нему в келию приходит Христос для беседы с ним. Многие трактаты католических монахов написаны в форме диалогов с Христом, то есть для католика, поверившего в истинность таких встреч, произведения визионеров должны казаться продолжением Евангелия – бесед Христа с учениками.

Нам кажется, что только на основе коллективного, разгоряченного воображения мог быть принят догмат о непогрешимости папы. Характерно, что творцами и комментаторами этого догмата явились иезуиты.

Мы здесь не говорим о таких католических “аскетес”, как Анжела, которые представляли Христа в виде возлюбленного не в символическом, а в буквальном смысле. Надо сказать, что во всей православной святоотеческой литературе мы не найдем ни одного произведения, которое было бы написано в форме беседы Христа с человеком, разумеется, кроме гимнографических произведений, имеющих условно-символический характер.

В йоге разработаны комплексы упражнений, способствующих развитию силы воображения и фантазии. В разделе “Раджа йога”, что значит “царский путь йоги”, варьируются разнообразные визуальные медитации. Здесь ментальная сила человека проверяется способностью строить по своему желанию яркие образы, и жить среди этих образов, как в сотворенном им мире. Сами йоги проговариваются, что некоторые из их соматических (телесных) феноменов невозможны без участия духов.

В последнее время книжный рынок заполняют различные руководства по психотерапии, где главное место занимает аутотренинг. Эти упражнения основаны на самовнушении и мысленном контакте с образом, построенном собственным воображением. Между всеми перечисленными явлениями существует какая-то генетическая связь, а также чрезвычайное сходство. Надо сказать, что подобные приемы существуют в дзен-буддизме и в некоторых мусульманских дервишских орденах. Надо сказать, что визуальное представление духовного мира является не только вульгаризацией высшего метафизического бытия, но представление и фантазия также тесно связаны с человеческими страстями, поэтому в сферу религии врываются душевные страсти и образуют ложные духовные переживания, то есть суррогат религии. Здесь одна из причин, почему для нас неприемлемы экуменические учения о спасительности всех христианских конфессий, в частности взгляд, что Православие и католицизм только внешне отличаются друг от друга.

Мы также считаем гибельным для человека призыв теософии: изучать опыт всех религий, особенно шиваитских сект, адвайта – йоги и других, чтобы посредством их “углублять” христианство.

Я слышал, что профессор Бутейко верит в Бога. Одна из его учениц, по специальности врач, говорила, что он даже советует во время упражнения по волевому удерживанию дыхания произносить Иисусову молитву, ссылаясь на то, что такие указания содержатся у некоторых из отцов. Но это не так. Для упражнений по Бутейко надо максимально расслабиться, между тем как Святые Отцы учат, что во время Иисусовой молитвы нужно определенное напряжение, идущее к сердцу; не только бодрствование души, но и бодрствование тела. Расслабление вводит человека в дремотное состояние, и молитва из внутренней беседы с Богом здесь превращается в отсчет дыхания.

Опасно экспериментировать не только с богословием, но и с мистикой, поэтому мы должны принимать учение о Иисусовой молитве так, как заповедовали нам творить ее аскеты Православной Церкви, на основе благодатного опыта, ставшего частью церковного Предания.

Как перейти от медитации к молитве, если есть опыт медитации, но нет опыта церковной жизни?

Есть люди, которые медитируют, а есть те, которые молятся. Христианин на всех этапах своей молитвы отдает себе отчет и понимает, что он перед Кем-то, в то время как в восточных религиях, где бог — существо безличностное, человек предоставлен сам себе и находится наедине с собой. Он как бы познает самого себя для того, чтобы понять свое отношение к абсолюту.

Христианин — это совсем другое. Христианин ищет прежде всего диалога без посредников с абсолютом, с высшей личностью, с Богом. Полагаю, тому, у кого в жизни был опыт медитации, нужно не перейти на другое состояние молитвы, а опуститься на самую землю, начать с самого простого — взять в руки обычный молитвослов и начать читать простые молитвы. Чтобы просто понять, что ты просто грешник и что для твоего спасения нужно милосердие Божье, ты не можешь спасти себя сам.

Медитация и молитва — в чем разница?

Медитация коренным образом отличается от молитвы.

Существует множество видов и форм медитации, например, есть стандартная мантра-медитация, которая состоит из комбинации различных звуков, погружающих человека в состояние измененного сознания.
Человек впадает в трансовую эйфорию, испытывает новые и странные духовные ощущения.
Увы, при этом человек открывается духовно для всего духовного мира.
И становится незащищенным для влияния и злых сил, которые на него действуют во время медитации.

Медитация направлена на то, чтобы растворить личность человека.
Молитва, наоборот, направлена на то, чтобы собрать личность человека, воздвигнуть крепкие стены иерусалимские вокруг личности, ядро которой — Господь (см. Псалтирь).

Молитва есть обращение личности к Личности.
Бог — это Личность, которая присутствует вне всего, вне времени и пространства.
Бог — Причина и Создатель всего.
Молитва — это разговор человека и Бога.

Медитация — это попытка уничтожить личность, растворить её ни в чем, превратить её в небытие.

Итак, медитация — практика, прямо противоположная православной молитве.
В молитве человек, сотворенный по образу и подобию Божию, максимально мобилизуется как личность и обращается к Личности Бога.
А в медитации человек стирает свое личностное начало, хотя онтологически это невозможно.

Человек не может быть «не личностью», он сотворен как личность.
Медитацию можно сравнить с тем, когда человек открывает все окна и двери настежь и ложится спать, и любой злоумышленник может войти в дом и сделать все, что угодно.

Во время медитации человек отключает волю и становится доступным первому встречному «злоумышленнику» из духовного мира.
Медитация — незаконное вторжение человека в духовный мир помимо Церкви.
Во время медитации нельзя встретить Бога.

Единственный законный путь в духовный мир — через Христа.
Попытки сделать это помимо Церкви и Христа приводят к общению с падшими духами.

Апостол Павел сказал: «Непрестанно молитесь» (1Фесс.5:7).
Во время медитации человек не может исполнять заповедь апостола, и поэтому не может общаться с Богом.
Во время медитации человек добровольно подвергает себя риску воздействия падших духов и таким образом нарушает первую заповедь Бога и грешит.

С точки зрения православной аскетической традиции, медитативные практики крайне опасны.
Они делают разум человека пассивным.
Бессознательное становится выше сознательного, вне его критики, имеющим право диктовать истины высшего порядка, что являются предпосылкой к глубочайшим ошибкам и соблазнам, прежде всего возникает опасность бесконтрольного влияния на человека мира падших духов.

Основа нашей личности — свобода и сознание.
Отключая свой разум во время медитации, мы лишаем себя свободы и сознания, что закрывает для нас возможность к познанию истины вообще.
Далеко не все проявления духовной реальности имеют своим источником Бога, более того, ближайшая к человеку область духовной реальности, крайне враждебна и агрессивна по отношению к нему.

Стремление к переживанию особых духовных состояний, доверие своим душевным и телесным ощущениям — опасно и недопустимо, с точки духовного опыта святых.
Святой апостол Иоанн Богослов наставляет: «не всякому духу верьте, но испытывайте духов, от Бога ли они».

Состояние ложной мистики святые отцы называли термином «прелесть», то есть «сверхобман».

Великий учитель Православия преподобный Симеон Новый Богослов учит:
«Прельщаются и те, которые видят свет телесными очами, обоняют благовония обонянием своим, слышат гласы ушами своими, и подобное.
Некоторые из таких взбесновались и в безумии ходят с места на место.
Другие прельстились, приняв диавола, преобразившегося и явившегося им в виде Ангела света, а они того не распознали и остались неисправимыми до конца, не хотя слышать совета ни от какого брата.
Иные из таких сами лишили себя жизни, быв подвигнуты на то диаволом; иные бросились в пропасть, иные удавились».

Гуру учат представлять в воображении при медитации чувственные образы через фантазию.
Например, представить внутри своего сердца пламя, источники света, спускающиеся с неба, лик гуру перед собой и т.д.

В молитве православного подвижника концентрация внимания — духовная, без образов (без-образная), она еще называется умная молитва, или умное делание.
О вреде чувственных образов во время молитвы и их источниках говорят многие православные святые отцы, визуализация категорически запрещена (а вот у католиков она приветствуется).

Согласно учению святых фантазия удерживает ум на низшем душевном плане, не давая ему подняться на духовный план, став могущественным орудием злой силы.
Святой Никодим Агиорит следует древнецерковной традиции, когда считает фантазию началом, источником греха:
«Орган дьявола — фантазия, и Адама соблазнил он фантазией.

Ум Адама до грехопадения не имел фантазии.
В начале плоть не имела ни наслаждения, ни страдания, душа не имела незнания, и в уме не отпечатлевались образы вещей.
Ум праотца получил отпечатки через фантазию, которая вошла, как стена между умом и умопостигаемым, и не дает ему войти в простые и нефантастические логосы вещей.
Дьявол вводит в грех и заблуждение, в бессмысленные предрассудки, в утопические ереси и лукавые, распущенные догматы, и во всем этом соблазняет фантазией».

Поэтому, если молитва, которая практикуется в рамках святоотеческой традиции — это живой разговор с Живым Богом, который соединяет нас с Ним Его благодатью, то медитация — это попытка слепо погрузится в область духовной реальности, отключив естественные механизмы защиты от мира падших духов, для последующей интеграции с ними.

Особенно тщательно и глубоко учение о медитации развито в буддизме.
Однако, вот в чем беда!
В это трудно поверить, но буддизм, имеющий миллионы последователей, в духовном плане есть учение о том, как правильно и навеки умереть.
Буддисты, кстати, это не отрицают.
Главная мечта буддиста — вырваться из круга жизненных воплощений и, подобно капле, раствориться в нирване (океане наслаждения).
Но позвольте, когда капля растворяется в океане, разве от нее что-нибудь остается?!

Главное в человеке — не плоть, ее нет за гробом.
Главное в человеке — душа, её лик (личность, образ Божий).
Именно лик души делает нас персоной (индивидуальным и неповторимым существом — не таким как иные люди, хоть в чем-то).
Допустим, что человек (его личность, его я») — капля.
Каплю делают каплей именно ее границы, отделяющие, обосабливающие ее от мира, делающие ее особой каплей — не такой как все прочие капли.
Хотя бы пространственно (т.е. особым местоположением в пространстве).
Когда капля падает в океан и сливается с ним, границы ее исчезают и от капли ничего не остается — она навеки исчезает.

Так кто же из буддистов наслаждается в нирване, если от них (от их личностей, от их «я») после смерти плоти ничего не остается?
Ведь если субъект отношений исчезает, то и некому в них участвовать — они возникнуть не могут!
Парадокс, не правда ли!
Но этот парадокс никого не смущает.

Христос есть лоза виноградная.
«Я есмь истинная виноградная лоза, а Отец Мой — виноградарь»(Иоан.15:1).
Христиане — ветви на лозе.
В чем суть общения между ветвью и лозой?
Лоза заботится о ветке — как мать о чаде.
Ветвь (христианин) может благодарить лозу (Бога) за свое рождение и даруемые живительные соки (Бог питает существование всего тварного мира),
может просить от лозы чего-то нужного,
может просить лозу изменить её — очистить от яда или гнили (образ покаяния),
может хвалить и прославлять лозу перед другими ветками.
Вот, собственно, и почти вся суть отношений между Богом и христианами, и почти вся суть молитв наших.

Добавим, что ветвь должна плодоносить и если она упорно и долго отказывается делать это, то питание ветки прекращается, поэтому она засыхает и бросается в костер.
Ибо кому нужны бесполезные ветви, которые все от всех берут и ничего никому не дают?

Что за плоды должны приносить Богу христиане?
«Плод же духа: любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера» (Гал.5:22).
«Плод Духа состоит во всякой благости, праведности и истине»(Еф.5:9).
«Ныне, когда вы освободились от греха и стали рабами Богу, плод ваш есть святость, а конец — жизнь вечная» (Рим.6:22).

Сразу оговоримся, что святость православных христиан не есть безгрешность — мы грешим с утра до ночи и часто даже больше, чем нехристиане.
Святость христиан — это духовная отделенность их от мира, во зло себя положившего.
Попытка оторваться от земного мира ради небесного.
От мира, поклоняющегося земным ценностям — как идолам.
Святость христиан — стремление посвятить себя Небу, поклонение Царству небесному, которое суть не некое место, но Сам Бог и Ангелы Божии, и святые человеки, взошедшие на небеса вслед за Богочеловеком Иисусом Христом.

Чем медитация отличается от молитвы?

Вопрос духовнику обители

Вопрос: Сейчас на ютубе есть популярные ролики о том, что с помощью «особых техник медитации», которые нужно прослушивать несколько дней подряд по два раза в день, исполняется какое-либо желание или появляются удача и разные жизненные блага. Я пробовала несколько раз слушать, потом задумалась, а можно ли вообще такое слушать? Пыталась найти, как уживаются вместе медитация и православная молитва, но нашла разные ответы. Разъясните, пожалуйста, этот вопрос.

Ответ: Я думаю, Вам никогда больше не надо смотреть этот видеоканал. Всё это бесовщина, приправленная соблазнами, обещаниями жизненных благ, удачи, исполнения желаний — только войди в общение с дьяволом, и всё будет у тебя. Похоже на евангельское искушение Христа в пустыне: всё это дам тебе, если, пав, поклонишься мне (Мф. 4: 9; см.: Мф. 4: 8).

Конечно же, это шарлатанство и ложь.

Медитация — это когда человек со своим «Я», со своей гордостью вдруг начинает лезть на небо своими силами. И куда он залезет, кто его там встретит? Когда-то архимандрит Софроний (Сахаров) писал, что выход в астрал без покаяния — это смертельно для гордой души.

А молитва — это доверие к Богу. Господь не обещает нам блага на этой земле, наоборот, говорит: яко мзда ваша многа на небесех (Мф. 5: 12). Здесь же, на этой земле, мы боремся, и за молитву в том числе. В молитве прежде всего важно смирение и покаяние. Мы понимаем, что недостойны, но просим Бога о милости, о любви. И Бог слышит нас.

И мы не молимся о достатке, о благах этого мира, мы молимся о том, чтобы Господь помиловал наши души, исцелил их и чтобы нам с вами не остаться без любви в вечности.

О восточной медитации в свете Православной веры и современной науки

Медведев Михаил Юрьевич, старший миссионер Пермской епархии, редактор газеты «Православная Пермь».
Калашникова Татьяна Павловна, кандидат медицинских наук, преподаватель Пермской медицинской академии.

Предисловие

А. С. Старицын, доктор медицинских наук, профессор

О восточной медитации
в свете Православной веры и современной науки

Список литературы
1. Святитель Феофан Затворник. Письма о духовной жизни. 4 изд. – М., 1903, с. 274.
2. Л. А. Тихомиров. Религиозно-философские основы истории. – М., 1997. с. 74-75.
3. Там же, с. 75.
4. Преп. Макарий Египетский. Духовные беседы. – Свято-Троицкая Лавра, 1994, с. 155.
5. Иерей Владимир Елисеев. Православный путь ко спасению и восточные оккультные и мистические учения. – М., «Данилевский благовестник», 1995, с. 2б.
6. Карл Густав Юнг. О психологии восточной религии и философии. – Московский философский фонд «Медиум», М., – 1994.
7. А. Позов. Логос-медитация древней церкви. – Воронеж, Издательство НПО «МОДЭК», 1966. с. 65.

Чем медитация отличается от молитвы?

Мы спросили у православных священнослужителей и экспертов разнице между медитацией и молитвой.

ПРОТОИЕРЕЙ АЛЕКСИЙ ШЛЯПИН,

настоятель церкви вмч. Димитрия Солунского,

д. Ивакино Можайского р-на Московской области

Медитация — практика, прямо противоположная православной молитве. В молитве человек, сотворенный по Образу и Подобию Божию, максимально мобилизуется как личность и обращается к Личности Бога. А в медитации человек стирает свое личностное начало, хотя онтологически это невозможно. Человек не может не быть « не личностью », он сотворен как личность. Медитацию можно сравнить с тем, когда человек открывает все окна и двери настежь и ложится спать, и любой злоумышленник может войти в дом и сделать все, что угодно. Во время медитации человек отключает волю и становится доступным первому встречному «злоумышленнику» из духовного мира.

Медитация — незаконное вторжение человека в духовный мир помимо Церкви. Во время медитации нельзя встретить Бога. Единственный законный путь в духовный мир — через Христа. Попытки сделать это помимо Церкви и Христа приводят к общению с падшими духами. Апостол Павел сказал: « Непрестанно молитесь » (1 Фесс.5:7). Во время медитации человек не может исполнять заповедь апостола, и поэтому не может общаться с Богом.

Поэтому во время медитации человек самовольно вторгается в духовный мир, добровольно подвергает себя риску воздействия падших духов и таким образом нарушает первую заповедь Бога и грешит.

ИЕРЕЙ ВАЛЕНТИН ЦИКУЛАЕВ-ЧУМАЧЕНКО

основатель и глава движения «Миссия Никольская»

Медитация коренным образом отличается от молитвы. Во-первых, существует множество видов и форм медитации, например, есть стандартная мантра-медитация, которая состоит из комбинации различных звуков, погружающих человека в состояние измененного сознания. Человек впадает в трансовую эйфорию, принимая её за духовные ощущения. Человек становится незащищенным для влияния злых сил, которые на него действуют во время медитации.

Во вторых, медитация направлена на то, чтобы растворить личность человека, а молитва, наоборот, направлена на то, чтобы собрать личность человека. Поэтому все медитативные практики применяются во всех религиях, которые исповедуют пантеизм. Пантеизм — ересь, в которой говорится, что Бог есть все. Бог не есть все. Бог — это субъективная Личность, которая присутствует во всем вне времени и пространства. Бог — причина и создатель всего, только Он не есть все. Молитва — это разговор двух субъективных личностей, это диалог человека и Бога, а медитация — это попытка уничтожить личность, растворить её ни в чем, превратить её в небытие.

ДМИТРИЙ ЦОРИОНОВ (ЭНТЕО)

основатель движения «Божья Воля», эксперт службы помощи пострадавшим от восточного оккультизма

С точки зрения православной аскетической традиции, медитативные практики крайне опасны. Они делают разум человека пассивным, бессознательное становится выше сознательного, вне его критики, имеющим право диктовать истины высшего порядка, что являются предпосылкой к глубочайшим ошибкам и соблазнам, прежде всего опасность бесконтрольного влияние на человека мира падших духов. Основа нашей личности — свобода и сознание. Отключая свой разум, во время медитации, мы лишаемся свободы и сознания, что закрывает для нас возможность к познанию истины вообще.

Далеко не все проявления духовной реальности имеют своим источником Бога, более того, ближайшая к человеку область духовной реальности, крайне враждебна и агрессивна, по отношению к нему. Стремление к переживанию особых духовных состояний, доверие своим душевным и телесным ощущениям — опасно и недопустимо, с точки духовного опыта святых. Святой апостол Иоанн Богослов наставляет: «не всякому духу верьте, но испытывайте духов, от Бога ли они». Состояние ложной мистики святые отцы называли термином «прелесть», о есть «сверх обман». Великий мистик Православия преподобный Симеон Новый Богослов учит: «Прельщаются и те, которые видят свет телесными очами, обоняют благовония обонянием своим, слышат гласы ушами своими, и подобное. Некоторые из таких взбесновались, и в безумии ходят с места на место. Другие прельстились, приняв диавола, преобразившегося и явившегося им в виде Ангела света, а они того не распознали и остались неисправимыми до конца, не хотя слышать совета ни от какого брата. Иные из таких сами лишили себя жизни, быв подвигнуты на то диаволом; иные бросились в пропасть, иные удавились».

Гуру учат представлять в воображении при медитации чувственные образы через фантазию. Например, представить внутри своего сердца пламя, источники света, спускающиеся с неба, лик гуру перед собой и т.д. В молитве православного подвижника концентрация внимания — духовная, без образов, она еще называется умная молитва, или умное делание. О вреде чувственных образов во время молитвы и их источниках говорят многие святые отцы, визуализация категорически запрещена. Согласно учению святых фантазия удерживает ум на низшем душевном плане, не давая ему подняться на духовный план, став могущественным орудием злой силы. Святой Никодим Агиорит следует древне-церковной традиции, когда считает фантазию началом, источником греха: «Орган дьявола — фантазия, и Адама соблазнил он фантазией. Ум Адама до грехопадения не имел фантазии. В начале плоть не имела ни наслаждения, ни страдания, душа не имела незнания, и в уме не отпечатлевались образы вещей. Ум праотца получил отпечатки через фантазию, которая вошла, как стена между умом и умопостигаемым, и не дает ему войти в простые и нефантастические логосы вещей. Дьявол вводит в грех и заблуждение, в бессмысленные предрассудки, в утопические ереси и лукавые, распущенные догматы, и во всем этом соблазняет фантазией».

Поэтому, если молитва, которая практикуется в рамках святоотеческой традиции — это живой разговор с Живым Богом, который соединяет нас с Ним Его благодатью, то медитация, это попытка слепо погрузится в область духовной реальности, отключив естественные механизмы защиты от мира падших духов, для последующей интеграции с ними. Более подробно об этой теме можно прочитать на сайте proprosvetlenie.ru

Елена Юрефьева — «Православный Взгляд»

Иисусова молитва и медитация – в чем разница?

Архимандрит Захария (Захару) — автор книг по православной аскетике — The Enlargement of the Heart («Расширение сердца») и The Hidden Man of the Heart («Сокровенный сердца человек»). Наставником отца Захарии был архимандрит Софроний (Сахаров, 1896-1993), основатель монастыря святого Иоанна Крестителя в Эссексе, ученик и биограф преподобного Силуана Афонского (1866-1938).

К сожалению, среди неосведомлённых людей имеет место широко распространённое заблуждение, согласно которому Иисусова молитва считается чем-то вроде йоги в буддизме, или трансцендентальной медитации, и другой подобной восточной экзотики. Похожесть однако в основном внешняя, а любое внутреннее сходство не идёт далее естественной «анатомии» человеческой души. Фундаментальная разница между христианством и любой другой верой заключается в том, что Иисусова молитва основана на открытии истинного живого и личного Бога как Святой Троицы. Никакой другой путь не допускает возможности живых отношений между Богом и человеком, молящимся Ему.

Восточный аскетизм направлен на освобождение ума от всего относительного и временного так, чтобы человек мог отождествляться с обезличенным Абсолютом. Этот Абсолют рассматривается в качестве первоначальной человеческой «природы», которая пережила деградацию и вырождение путём вхождения в многообразную и постоянно меняющуюся приземлённую жизнь. Аскетическая практика, подобная этой, прежде всего, сосредоточена на самости и полностью зависима от человеческой воли. Её интеллектуальная суть отказывается от полноты человеческой природы, поскольку не берёт в расчёт сердце. Главная задача человека состоит в возвращении к безымянному Сверхчеловеческому Абсолюту, чтобы быть растворённым в нём. Поэтому он должен стремиться отказаться от души в пользу этого безликого океана Сверхчеловеческого Абсолюта, а в этом и состоит негативная суть такого подхода.

Это ограничения восточных стилей религиозного осмысления, которое не претендует на осмысление Бога и фактически является осмыслением человеком самого себя. Оно не идёт дальше пределов созданной личности и даже близко не подходит к Истине Самой Первой Личности, к несотворённому живому Богу, Который Сам явился человеку. Такой религиозный подход, безусловно, способен обеспечить некоторую релаксацию или заострить человеческие психологические и интеллектуальные функции, однако «рожденное от плоти есть плоть» (Иоанн 3:6) и «живущие по плоти Богу угодить не могут» (Рим. 8:8).

Чтобы быть истинным, любое освобождение разума от его страстных наклонностей до видимых и временных элементов этой жизни должно быть соединено с истиной о человеке. Когда человек видит себя, будто он предстоит перед Богом, его единственным ответом может быть покаяние. Такое покаяние само по себе есть дар Божий, и оно приводит к сердечному страданию, что не только очищает разум от греховности, но и соединяет его с невидимыми и вечными свойствами Бога. Другими словами, освобождение разума само по себе только половина дела, оно должно подкрепляться усилиями человека. Христианство, с другой стороны, предписывает аскету прилагать усилия с надеждой и упованием на то, что его душа будет покрыта и окружена благодатью Божией, приводящей его к полноте вечной жизни, для которой, как ему известно, он был создан.

Многие почитают Будду и сравнивают его с Христом. Будда, в частности, привлекает своим участливым пониманием человеческого состояния и своим выразительным учением о свободе от страданий. Но христианин знает, что Христос, Единородный Сын Божий, Своим Страданием, Крестом, Смертью и Воскресением добровольно и свято испытал полноту человеческой боли в свидетельство Своей совершенной любви. Таким путём Он излечил Своё создание от смертельной раны, причинённой первородным грехом, и воссоздал его для вечной жизни. Сердечное страдание поэтому очень ценно в молитве, и его присутствие свидетельствует, что аскет недалёк от истинного и святого пути любви к Богу. Если Бог через страдание явил Свою совершенную любовь к нам, то у человека, в свою очередь, есть возможность через страдание ответить любовью Богу.

Следовательно, молитва — выражение любви. Человек выражает любовь через молитву, и если мы молимся, то это показатель нашей любви к Богу. Если мы не молимся, это означает, что мы не любим Бога, то есть мера нашей молитвы — мера нашей любви к Богу. Святой Силуан отождествляет любовь к Богу с молитвой, и Святые Отцы говорят, что невнимание к Богу, «забывчивость» по отношению к Нему — самая большая из страстей, так как это единственная страсть, с которой не борются молитвой с призыванием Имени Бога. Если мы смирим себя и призовём Божию помощь, доверяя Его любви, нам будут даны силы для преодоления любой страсти, но если мы не думаем о Боге, враг свободен уничтожить нас.

Перевод: Алексей Шугаль специально для сайта «Православие и Мир»

Чем медитация отличается от молитвы

Существует огромное число различных медитативных техник, но если говорить в целом, то традиционно под медитацией понимается процесс сосредоточения на некотором объекте, о котором медитирующий хочет получить информацию. Объекты эти могут быть, строго говоря, любыми, от каких-то совершенно простых вещей, типа ощущений в теле, к более тонким, таким, как эмоциональные состояния, далее, различные качества сознания, ну и в пределе, какие-то совсем сложные экзистенциальные вопросы, типа Бога, бесконечности и т.п.

Но любая медитация предполагает волю самого человека, человек выступает главным в этом процессе, самостоятельно формирует те или иные состояния.

Что же касается молитвы, во время молитвы человек стремится максимально сдаться на волю высших сил, чтобы войти с ними в контакт, он обращается к высшим силам, иногда с какой-то просьбой, иногда с целью получения определённых знаний, или же сам этот контакт является целью.

Сходства и различия молитв и медитаций

Молитва и медитация в практическом смысле имеют много сходств, и там, и там, человек входит в изменённые состояния сознания, но начинающим практикам молитва не даётся сразу, ведь она предполагает контакт с высшим, а для этого нужен опыт. Поэтому, в начале обучения, ученику дают несложные техники медитации, основанные на сосредоточении. Когда ученик научится управлять своим сознанием и расширит диапазон своего восприятия, тогда он может переходить к более тонким медитациям, в которых нужно не сосредотачиваться на чём-либо, а расслаблять сознание, учиться разотождествлению. и когда он сможет делать это, тогда его медитация превратится в молитву, т.е. он расширит своё индивидуальное сознание настолько, что оно будет способно войти в контакт со сверхсознанием. В йоге это называется самадхи.

Но бывают и более простые молитвы, когда человек внутренне произносит некий текст, обращаясь к Богу, это может быть текст из священных писаний, а может быть просто обращение от самого человека, в любом случае, если вы делаете это искренне и от всего сердца, вы ощутите в душе отклик и радость, для людей, чувствующих Божественное это просто.

В медитации вы можете испытать разные необычные состояния, но они далеко не всегда свидетельствуют о вашем духовном развитии. Для того чтобы испытать необычные состояния много ненужно, об этом знает любой человек, который пробовал наркотики, но то, что переживается в искренней молитве значительно мощней и сопровождается душевным подъёмом и внутренним светом.