Гефсиманская молитва Иисуса

Гефсиманский подвиг

Эта Гефсиманская картина поразительна по своему ужасу для всех безбожных и легкомысленных сердец. Она ужасна по тяжести греха, ужасна по величии гнева и суда Божия, ужасна по силе темного могущества. В тоске и скорби Спасителя, в Его стонах и воплях мы имеем проповедь, потрясающую наш ум и заставляющую дрожать наши ноги. Если так бывает с зеленым деревом, то что же будет с засохшим? Если Единородный и Возлюбленный Сын Божий, при совершеннейшем благоволении к Нему Отца, должен был так ужасаться и страдать за чужие грехи, то что же будет с нами, когда Бог-ревнитель будет судить и наказывать всех преступников Его закона? Страшно впасть в руки Живого Бога! Такая картина полна печали для всех любящих и чтущих Спасителя.

Нас, без сомнения, возмутил бы до глубины души вид страданий нашего Возлюбленного Царя. Но насколько горше видеть страждущим и уничиженным Владыку неба и земли! Как стали бы мы печалиться, сетовать и рыдать в случае, если бы оскорбел и затосковал кто либо из наших друзей! Как же близко к сердцу следует нам принимать унижение и заушения Друга и Жениха наших душ! Но вместе с тем все это является и картиной блаженной отрады для всякого сокрушающегося и жаждущего правды сердца. Слово – Гефсимания – означает точило для оливок (маслин). Здесь Христос, по словам св. пр. Исаии, истоптал за нас точило гнева Божия. Ныне Он говорит: «Я топтал точило один, и из народов никого не было со Мною; год Моих искупленных настал. Я смотрел, и не было помощника» ( Ис. 63, 3–5 ). Слава и хвала Богу, что он настал. Ради нас Он перенес смущение, да нас утешит! Ради нас Он понес бремя, да нас освободит. Ради нас Он претерпел ужас, да мы будем блаженны! Теперь мы можем с пророком сказать: «Мы думали, что Он был поражаем, наказуем и уничижен Богом. Но Он был изъязвлен за грехи наши и мучим за беззакония наши; наказание мира нашего было на Нем, и ранами Его мы исцелились» ( Ис. 53, 4–5 ). Блажен, кто может веровать этому от всего сердца!

В Своей тяжкой и ужасной борьбе наш Великий Ходатай совершенно одинок. Отец Небесный на малое время оставил Его. В человеческом утешении и помощи Ему отказано. Даже вернейшие Его ученики заснули. Совершенно одиноким Он стоит пред страшною силой греха, смерти и ада.

Если бы мы, сыны земли, имели возможность некогда стоять у врат Эдема и видеть утраченное блаженство – какая невыразимая скорбь охватила бы нашу душу! Но какая блаженная; зато радость – стоять в Гефсиманском саду под сенью тех маслин, где за нас мучился и боролся наш Спаситель. Здесь Он кровавым потом заплатил первую долю выкупа за человеческую душу. Здесь, покорив Свою волю воле Отца, Он начал Свое первосвященническое дело. Пережитым здесь, Он научился послушанию. Здесь чрез молитву «Он утвердил на земле суд» ( Ис. 42, 4 ). Теперь я уже знаю, что у Меня есть Архиерей, который, будучи Сам тяжко искушен, может сострадать моим немощам! Теперь от Него я научился – как должно страдать, терпеть, бороться и молиться в Его славу и по Его образу! Все это является Эдемским древом жизни и райскими реками. Блажен, кто может веровать этому от всей души! Он поймет, какое блаженство взирать на Молящегося с тоской и скорбью, даже – до кровавого пота Христа. Блажен, повторяю, и еще раз блажен, кому дано веровать в это от всего сердца!

Источник: Страсти Христовы: Беседы о страданиях Господа нашего Иисуса Христа. СПб., типография Спб. общ. печ. дела в России Е. Евдокимов, 1902. [2], II, 374 с.; с илл. в тексте и 2 илл. на отдельных листах. 25,6 х 18,4 см.

Гефсиманская молитва. Взятие Господа под стражу

(см.: Мф 26, 36-56; Мк 14, 32–52; Лк 22, 39–53; Ин 18, 1–12)

Войдя в Гефсиманский сад, Господь сказал Своим ученикам: «Посидите здесь, пока Я помолюсь». И, взяв с Собою Петра, Иакова и Иоанна, Он начал скорбеть и тосковать. «Душа Моя скорбит смертельно. Побудьте здесь и бодрствуйте со Мною», — попросил Он их. Отойдя немного, Он упал на землю и молился: «Отче Мой! пронеси чашу сию мимо Меня. Впрочем, не как Я хочу, но как Ты». Вернувшись к апостолам, Он нашел их спящими и сказал Петру: «Симон! ты спишь? не мог ты бодрствовать один час? Встаньте и молитесь, чтобы не впасть в искушение».

Отойдя в другой раз, Он продолжил молиться: Отче Мой! если не может чаша сия миновать Меня, чтобы Мне не пить ее, да будет воля Твоя. И вновь Он, придя, находит учеников спящими — веки их отяжелели. Оставив их, Господь продолжил молитву. Ангел Божий, явившись Ему, укреплял Его, но от страданий и горячей молитвы Его пот как кровь капал на землю. Встав от молитвы, Иисус Христос подошел к Своим ученикам и сказал им: вы всё еще спите и почиваете? вот, приблизился час, и Сын Человеческий предается в руки грешников; встаньте, пойдем; вот, приблизился предающий Меня.

И когда Господь еще говорил эти слова, Иуда Искариот с отрядом воинов и слуг от первосвященников и старейшин с фонарями, факелами и оружием пришел в сад. Подойдя к Господу, он сказал: «Радуйся, Учитель!» — и поцеловал Его. Это был знак для воинов: Кого поцелует Иуда, Тот и есть Иисус. Но Господь сказал ему: друг! для чего ты пришел? целованием ли предаешь Сына Человеческого? Тут подошли воины и схватили Его. Петр, видя, что происходит, извлек кинжал и, ударив раба первосвященника, отсек ему ухо. Тогда Иисус сказал: «возврати меч твой в его место, ибо все, взявшие меч, мечом погибнут. Или ты думаешь, что Я не могу умолить Отца Моего, и Он представит Мне более двенадцати легионов Ангелов?» И, коснувшись уха раба, Господь исцелил его. Тогда Господь обратился к людям, пришедшим Его арестовывать: «Как будто на разбойника вышли вы с мечами и кольями взять Меня; каждый день с вами сидел Я, уча в храме, и вы не арестовывали Меня». Тогда ученики, оставив Его, бежали из сада, а Господа, связав, повели в Иерусалим во дворец первосвященников.

Гефсиманское борение как школа христианской молитвы

Молитва Господа Иисуса Христа в Гефсиманском саду (Мф. 26, 36–44)

Но прежде чем мы перейдем к вынесенной в заглавие теме, мы должны будем рассмотреть и следующий вопрос: почему Христу пришлось для нашего спасения претерпеть такую великую муку?

Для того чтобы ответить на данный вопрос, мы должны осознать глубину падения рода человеческого, в результате чего только Богочеловек Христос Иисус мог совершить дело нашего Искупления.

Грех есть болезнь души, передаваемая через кровь от родителей к детям

Нельзя представлять себе, что грех, совершенный Адамом и Евой, носит некий частный характер и не касается всех последующих поколений. От одной крови (то есть крови Адама – О.С.) Он произвел весь род человеческий… (Деян. 17, 26). То есть все мы, причастные к Адаму фактом своего зачатия и порождения, причастны и к содеянному Адамом и Евой в грехопадении. Как и сказано, что в Адаме все умирают (1 Кор. 15, 22). Таким образом, мы устанавливаем, что грех есть болезнь души, передаваемая через кровь от родителей к детям. Посему Давид, рожденный в благочестивой семье, и вынужден был восклицать о себе (имея более ввиду происхождение от Адама и Евы): Вот, я в беззаконии зачат, и во грехе родила меня мать моя (Пс. 50, 7). Именно поэтому Блаженный Августин и пишет: «Пусть никто не думает, будто грех (т. е. первых людей – О.С.) мал и легок потому, что состоял во вкушении от древа, и притом не худого и вредного, а только запрещенного, – заповедью требовалось повиновение, такая добродетель, которая в разумной твари есть как бы мать и блюститель всех добродетелей» [1] . – То есть суть грехопадения – в непослушании Господу Богу, когда, отвергнув волю Создателя, человечество начинает действовать в соответствии с волею диавола, сообщая таким своим решением (выбором) легитимность злу [2] . Жало же смерти – грех; а сила греха – закон (1 Кор. 15, 56).

Суть грехопадения – в непослушании Господу Богу

Именно на том основании, что человек рождается в этот мир уже инфицированным заразой греха, Церковь и постановила крестить младенцев. Святитель Киприан Карфагенский писал: «Если и великим грешникам, которые прежде много грешили против Бога, когда они уверуют, даруется отпущение грехов, и никому не возбраняется крещение и благодать, тем более не должно возбранять сего младенцу, который, едва родившись, ни в чем не согрешил, кроме того, что произошедши от плоти Адама, воспринял (contraxit) заразу древней смерти чрез самое рождение, и который тем удобнее приступает к принятию отпущения грехов, что ему отпускаются не собственные, а чужие грехи» [3] .

Итак, «последний Адам» – Сын Человеческий – Христос Иисус приходит в этот мир, чтобы, истребив учением (т. е. светом евангельского благовеста – О.С.) бывшее о нас рукописание, которое было против нас (т. е. весь тот бесовский компромат, накопленный на нас – О.С.), и Он взял его от среды (т. е. вырвал из когтей бесов-«мытников» – О.С.) и пригвоздил ко кресту (Кол. 2, 14). И когда потом, пройдя дверями затворенными, Он скажет ученикам: Мир вам! (Ин. 20, 19), – это и будет означать прекращение враждебных отношений с Богом [8] и установление мира между человеком и Богом. Благодать вам и мир от Бога Отца нашего и Господа Иисуса Христа (Рим. 1, 7); Он (т. е. Христос – О.С.) есть умилостивление за грехи наши, и не только за наши, но и за [грехи] всего мира (1 Ин. 2, 2).

И мы читаем 36-й стих 26-й главы Евангелия от Матфея:

Потом приходит с ними Иисус на место, называемое Гефсимания, и говорит ученикам: посидите тут, пока Я пойду, помолюсь там (Мф. 26, 36).

Христианский историк Уильям Баркли пишет: «В самом Иерусалиме не было никаких больших садов, потому что в расположенном на вершине горы городе не было достаточно свободного места; каждый квадратный метр был нужен для строительства жилья. И вот поэтому состоятельные граждане имели свои частные сады на склонах Масличной горы. Слово “Гефсимания”, по-видимому, значит “пресс для оливкового масла” или “бочка для оливкового масла” или для маслин, и Иисус, несомненно, получил возможность входить в сад оливковых деревьев» [9] . По-видимому, это сад принадлежал одному из тайных учеников Иисуса Христа, возможно, его владельцем был богатый человек из Аримафеи, именем Иосиф, который также учился у Иисуса (Мф. 27, 57).

Баркли же утверждает, что таких тайных учеников могло быть много: «Кто-то дал Ему осла, на котором Он въехал в Иерусалим; кто-то предоставил Ему верхнюю комнату, в которой состоялась Тайная вечеря, а вот теперь кто-то позволил Ему воспользоваться садом на Масличной горе» [10] .

Христос пришел в Гефсиманский сад для молитвы, и мы должны испытывать глубочайшее благоговение перед тем молитвенным борением, которое Ему предстояло. Здесь Он и встал в пролом, о котором мы уже читали у пророка Иезекииля (ср. 22, 30).

Блаженный Иероним Стридонский пишет: «Гефсимания объясняется как ‟плодородная долина”; там Господь велел сесть ученикам Своим и ждать Его возвращения, пока Сам Он в одиночестве молился за всех» [11] . – Здесь не совсем понятно, почему молитва личного борения Господа Иисуса Христа называется у Иеронима молитвой «за всех». Это связано с тем, что молитва борения была решающей для судеб многих и многих людей: возьмет ли на Себя Пресвятой Сын Божий все грехи рода человеческого, ведь Божественная святость и грехи – понятия несовместимые и даже противоположные. И в этом молитвенном борении Христос должен был дать согласие на принятие несовместимого с Его Богочеловечеством – человеческих грехов, пороков и преступлений. Предвидя ужас подобного борения, Он и берет с Собою только самых близких учеников, уже посвященных на горе Преображения в тайну Его Божества. «Для чего Он не взял всех? Для того, чтобы они не подверглись падению, и взял только тех, которые были зрителями Его славы [12] » [13] .

И далее мы читаем:

И, взяв с Собою Петра и обоих сыновей Зеведеевых, начал скорбеть и тосковать (Мф. 26, 37).

Ориген считает, что Христос избрал местом молитвы не место Тайной вечери, так как то место уже было осквернено предательством Иуды, он пишет: «…подобало прежде того, как Он будет предан, помолиться и избрать чистое место для молитвы. Ведь Он знал, что, как отличается воздух от более чистого воздуха, так и земля святого места от более святого» [14] .

С точки зрения формальной неопротестантской логики, земля или какой-нибудь предмет не может быть святым. Но с точки зрения Библии – это ошибочное представление о святости [15] .

Но вернемся в Гефсиманский сад…

И далее мы читаем:

Тогда говорит им Иисус: душа Моя скорбит смертельно; побудьте здесь и бодрствуйте со Мною (Мф. 26, 38).

Некоторые древние экзегеты считали, что Христос испытывал скорбь за Своих учеников [16] . Но не все древние комментаторы придерживались этой точки зрения, настаивая на том, что Христос испытывал в Гефсимании именно человеческую скорбь, как Истинный Человек во всех отношениях.

Блаженный Феофилакт Болгарский пишет: «А скорбит и тоскует благопромыслительно, дабы уверовали, что Он был истинным Человеком, ибо человеческой природе свойственно бояться смерти. Смерть вошла в человеческий род не по природе; поэтому природа человеческая боится смерти и бежит от нее» [17] . Блаженный Феофилакт видит и другую причину в этой видимой скорби, он пишет: «Скорбит вместе с тем и для того, чтоб утаить Себя от дьявола, чтоб дьявол напал на Него, как на простого человека, и умертвил Его, а чрез это и сам был бы низложен» [18] . То есть сатана не решался напасть на Христа как на Истинного Бога, ибо и бесы веруют, и трепещут (Иак. 2, 19), но мог напасть, увидев в Нем только человека.

То, о чем Христос говорит: душа Моя скорбит смертельно, – называется «смертной тоской». Это такое состояние, когда человек чувствует как бы дыхание приближающейся смерти и ничего уже не может остановить или изменить [19] .

И далее мы читаем:

И, отойдя немного, пал на лице Свое, молился и говорил: Отче Мой! если возможно, да минует Меня чаша сия; впрочем не как Я хочу, но как Ты (Мф. 26, 39).

В Гефсиманском борении мы познаем в Иисусе Христе Истинного Бога и Истинного Человека

Папа Лев показывает нам, что в Гефсиманском борении более, чем где-либо еще, мы познаем в Иисусе Христе Истинного Бога и Истинного Человека. И хотя эти природы сильно разнятся, но во Христе достигают согласия через подчинение воли человеческой – Божественной воле. Таким образом, в понимании папы Льва Великого, и мы можем и должны стремиться к согласованию собственной (человеческой) воли с волей Создателя. То есть необходимо, чтобы каждый «выстрадал эту борьбу чувств с разумом», дабы достичь гармонии в наших отношениях с Создателем. Итак покоритесь Богу; противостаньте диаволу, и убежит от вас (Иак. 4, 7).

И далее мы читаем:

И приходит к ученикам и находит их спящими, и говорит Петру: так ли не могли вы один час бодрствовать со Мною? (Мф. 26, 40).

Святитель Иоанн Златоуст говорит: «Не без причины Он обращается особенно к Петру, тогда как и другие ученики также спали; но и здесь укоряет его по той же причине, которую я указал раньше» [21] . Апостол Петр говорил, что готов умереть с Господом, но не смог не уснуть в час молитвенного борения своего Божественного Учителя, обнаружив в этот момент и телесную, и духовную немощь. Так и мы часто готовы говорить часами о великих духовных истинах, но становимся на пятнадцатиминутную вечернюю молитву – и куда девается вся наша духовная бодрость и решимость, трудно понять. Впрочем, сказано, что плоть желает противного духу, а дух – противного плоти: они друг другу противятся, так что вы не то делаете, что хотели бы (Гал. 5, 17).

И мы читаем далее:

Бодрствуйте и молитесь, чтобы не впасть в искушение: дух бодр, плоть же немощна (Мф. 26, 41).

Блаженный Иероним Стридонский учит: «Мы не отказываемся полностью встретить искушение, но молимся о силе, чтобы перед ним устоять. Потому Он (т. е. Христос – О.С.) и не говорит: ‟Бодрствуйте и молитесь, чтобы не быть вам искушаемыми”, но – чтобы не впасть в искушение, то есть чтобы искушение не поглотило вас и не удерживало в своих сетях. К примеру, мученик, проливший кровь за веру в Господа, конечно же, подвергался искушению, но не был уловлен в сети искушения. А вот тот, кто отвергает веру, впадает в сети искушения. Дух бодр, плоть же немощна. Это сказано против людей легкомысленных, которые считают, что могут обрести то, во что они верят. И вот, насколько мы верим в пылкость нашего духа, настолько же должны опасаться немощи плоти» [22] .

Христос раскрывает тайну настоящей молитвы – она должна носить соборный характер

Но что может означать бодрая молитва, как не молитву в Духе Святом, ибо плоть инертна, а дух всегда бодр и подвижен. Сказано: Всякою молитвою и прошением молитесь во всякое время духом, и старайтесь о сем самом со всяким постоянством и молением о всех святых (Еф. 6, 18). – Здесь представляется, что добавление в конце данного стиха фразы и старайтесь о сем самом со всяким постоянством и молением о всех святых раскрывает подлинную тайну настоящей молитвы – она должна носить соборный характер, ведь Христос не учил нас молиться: «Отче мой», но, напротив: «Отче наш» (ср. Мф. 6, 9), дабы и в глубоко личных молитвенных прошениях мы всегда имели в виду всех святых, то есть всех христиан. Поэтому и молитвенное борение Сына Божия в Гефсимании, несмотря на личный характер борения, нуждается в участии или сочувствии и Его учеников, для чего Он неоднократно и пытается их разбудить.

И далее мы читаем:

Еще, отойдя в другой раз, молился, говоря: Отче Мой! если не может чаша сия миновать Меня, чтобы Мне не пить ее, да будет воля Твоя. И, придя, находит их опять спящими, ибо у них глаза отяжелели. И, оставив их, отошел опять и помолился в третий раз, сказав то же слово (Мф. 26, 42–44).

Здесь мы видим одержанный Христом, как Сыном Человеческим, триумф над смертною тоской. И Он спешит к ученикам, которые тоже должны научиться преодолевать любой страх силой молитвы и глубоким упованием на Бога, но находит их опять спящими, ибо у них глаза отяжелели. И Он отходит на прежнее место молитвенного борения, где помолился в третий раз, сказав то же слово. Повторение тех же слов: да будет воля Твоя – делается для того, чтобы засвидетельствовать принятое решение исполнить волю Отца Небесного. Троекратная молитва может свидетельствовать о том, что Сын Человеческий обращался в молитве борения и к Богу Отцу, и Духу Святому, и к Своему Истинному Божеству, как и выше мы читали у папы Льва Великого: «…а свойственное Богу взирало на человеческое» (т. е. Сын Божий созерцал Сына Человеческого). Таким образом, Христос научает и нас (что заповедовали нам и святые отцы), обращаясь в молитве к Богу Отцу, иметь в виду и Бога Сына, и Бога Духа Святого.

Мы кто-то и что-то во Христе и со Христом; и мы никто и ничто без Христа!

Христос мог обращаться к Богу Отцу со словами: «Отче Мой!», так как Он Сын Божий по природе, а мы дети только по благодати и молимся «Отче наш»; посему Его сила – в Божественном единении Лиц Святой Троицы, а наша – в соборности, к чему Христос и призывает нас словами: да будут все едино, как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино. (Ин. 17, 21).

Ориген пишет: «Пока Иисус был со Своими учениками, они не спали, но как только Он немного отошел от них, они не смогли один час бодрствовать в Его отсутствие. Поэтому давайте молиться о том, чтобы Иисус никогда не отходил от нас даже недалеко, но исполнил то, что пообещал нам, говоря: Я с вами во вся дни до скончания века (Мф. 28, 20). Ведь так мы будем бодрствовать, потому что Он прогонит сон из нашей души…» [23] .

И действительно, мы кто-то и что-то во Христе и со Христом; и мы никто и ничто без Христа!

4.7.3. Гефсиманская молитва (моление о Чаше)

4.7.3. Гефсиманская молитва (моление о Чаше)

Почти в одно время Господь обращает к Отцу две настолько разные молитвы. Первосвященническая молитва была молитвой победной, утешающей всех апостолов в грядущей разлуке со Христом и показывающей, какие блага ожидают их вследствие смерти Учителя и победы Его над диаволом. Гефсиманская молитва скорбная, но что было причиной неожиданной скорби Христа и почему, в отличие от Первосвященнической молитвы, в свидетели моления о Чаше Господь берет только троих и, собственно, зачем Он их берет? Нет простого ответа на эти вопросы и нет возможности «обещать себе полного постижения тайны Гефсиманского события, которой неприкосновенность нашему испытанию Господь сам ознаменовал тем, что из самых Апостолов только немногих к ней приблизил, и только что приблизил»[415].

В качестве отправной точки для размышлений припомним слова Христа перед воскрешением Лазаря, когда Он обратился с молитвой к Отцу: «Отче! благодарю Тебя, что Ты услышал Меня» – и затем сказал: «Я и знал, что Ты всегда услышишь Меня; но сказал [сие] для народа, здесь стоящего, чтобы поверили, что Ты послал Меня» (Ин. 11: 41–42). Господь совершает открыто некоторые молитвы ради научения людей. Гефсиманское моление также может рассматриваться как необходимое не для самого Христа, но для Его учеников.

Давайте вначале посмотрим евангельский текст: там говорится, что Господь ужасался, тосковал, скорбел душой, находился в борении. Какого рода было это борение? Когда мы говорили об искушениях в пустыне, то опирались на утверждение прп. Иоанна Дамаскина о том, что Иисус не был борим помыслами, что диавол нападал на Него извне. Исходя из этого, предполагать, что в Гефсимании в личности Христа открылось какое-то греховное раздвоение мыслей и желаний, невозможно. Трудно представить себе и то, что желал избежать смерти и страданий Тот, Кто сказал ученикам: «Не бойтесь убивающих тело».

Святые отцы говорят, что молитва в Гефсимании являет истинность воспринятой Сыном Божиим человеческой природы: «Сказал это по причине немощи, которой был облечен, потому что не в ложном виде, но поистине был облечен ею. А если поистине был немощен и облечен немощью, то и невозможно было, чтобы немощь не боялась и не смущалась. Поскольку принял плоть и облекся немощью, то в голоде подкреплялся хлебом, в труде утомлялся и во сне казался бессильным, и когда пришло время смерти Его, надлежало, чтобы и тогда также воздействовало то, что свойственно плоти; ведь и смущение предстоящей смертью напало на Него для того, чтобы явной сделалась Его природа, именно, что Он был сыном того Адама, над которым, как говорит апостол, царствовала смерть (Рим. 5: 14)»[416]. То есть боязнь смерти во Христе относится к так называемым неукоризненным страстям добровольно воспринятой Им человеческой природы и указывает, как и испытываемая Им жажда, алкание, желание сна на то, что человеческая природа во Христе непризрачна, реальна.

Естественное для всех людей неприятие смерти должно было сильнее проявиться во Христе в силу Его безгрешности. «Я не знал бы, как велико благодеяние и любовь ко мне, грешному, моего Господа и Спасителя, если бы Он не обнаружил предо мною, чего они стоят Ему» (блж. Августин). У нас всех есть опыт ежедневного умирания и приобщения к смерти через грехи, во Христе же смерть не имела себе места. Смерть Христа могла быть только добровольной, Он не имел необходимости умирать. Как Адам до грехопадения мог не умирать, но умер вследствие своего непослушания, так Христос, как новый Адам, исцеляет непослушание Адама, подчиняет человеческую волю воле Божественной и свободно принимает смерть за чужой грех как Агнец Божий (см.: Ин. 1: 29). Свт. Филарет Дроздов: «Какую горечь, какую тягость заключала в себе сия таинственная чаша, о которой Он и молился: Да мимо идет, являя тем истинное воспринятое человечество, не чуждое немощи, хотя чуждое греха, и которую в то же время принимал по предвечной воле Отца Своего, глаголя: Не якоже Аз хощу, но якоже Ты. Увы, это горечь наших грехов, это тягость нашей виновности пред Богом и заслуженных нами казней, которые все принял на Себя Агнец Божий»[417].

Некоторые толкователи говорят, что основной причиной скорби Спасителя был не страх страданий и смерти, а то, как ученики их воспримут: «Взяв с собой Петра, Иакова и Иоанна, Он опечалился. Но до того, как Он привел их с Собой, Он не чувствовал скорби; только вместе с ними появилась скорбь. Итак, печаль Его происходит не от Него самого, но от тех, кого Он взял с Собой. Надо понимать, что Сын Человеческий привел с Собой не кого-нибудь, а тех же самых учеников, которым показал, что войдет в Царство Свое, в тот раз, когда в присутствии Моисея и Илии на горе Он окружен был сиянием Своей вечной славы… Прежде Он говорил: все вы соблазнитесь о Мне в эту ночь (Мф. 26: 31). Он знал, что они устрашатся, что они убегут и что они отрекутся. А поскольку хула на Святого Духа не прощается ни здесь, ни в вечности, то Он и опасался, что они будут отрицать, что Он – Бог, когда увидят Его избитым, оплеванным и распятым… Не сама смерть вызывает страх, но время ее, ибо после смерти вера людей укрепится силой Воскресения»[418]. Блж. Иероним, продолжая ту же мысль, говорит, что Господь страдал не из-за боязни предстоящего страдания, «но из-за жалкого Иуды и соблазна апостолов, из-за отвержения Его народом иудейским, из-за падения несчастного Иерусалима»[419].

Гефсиманское моление Спасителя, помимо всего сказанного, стало руководством молитвенного делания для христиан. Так, свт. Филарет Московский, во-первых, видит в Гефсиманском молении (когда Господь, «приближаясь к пределу Своего земного поприща, дабы принести Богу Отцу молитву, сколь важную и таинственную по предмету, столь же трудную по обстоятельствам, удалился сперва с тремя избранными учениками от собора прочих, а потом и от трех избранных в совершенное уединение, рекши: Седите ту, дондеже шед помолюся там»[422]) образ молитвы уединенной «во всевозможном отлучении от всего сотворенного, погружающей душу в единое присутствие Божие»[423].

Во-вторых, Гефсиманское моление Христово побуждает христианина усилить аскетический подвиг: «Когда подумаешь, что это Единородный Сын Божий, от вечности с Отцом и Святым Духом царствующий на пренебесном Престоле и теперь сего Престола не оставивший, – что Он, облекшись в нашу нищету, немощь, низость, повергается в молитве на землю, чтобы молитвою исходатайствовать нам спасение, а смирением обличить, загладить и уврачевать нашу гордость, тогда пораженная мысль ищет, есть ли в мире довольно униженное место или положение, в которое бы человек мог себя уничижительно повергнуть, дабы ему не слишком стыдно было пред сим Божественным уничижением? При таком размышлении как должны быть для нас легки и сладостны наши молитвенные коленопреклонения и земнопоклонения, которые так тяжкими кажутся иногда для нашей немощи и, может быть, для нашей лености!»[424]

И, наконец, в-третьих, память о «победоносном Гефсиманском поприще Иисусовом», где «сила всех возможных искушений побеждена силою молитвы Христовой, и сия победоносная сила не прешла, но пребывает и пребудет, потому что Иисус Христос вчера и днесь Тойже, и во веки (Евр. 13: 8)»[425] удержит верующего от уныния и безнадежной скорби. «Там, недалеко от Агнца Божия, вземляющего грехи мира, повергнись с твоими грехами, скорбию, тугою, страхом от разверстых челюстей смерти и ада и помяни, что горечь твоей чаши уже наибольшею частию испита в великой чаше Христовых страданий, что под бремя, на тебе тяготеющее, уже подложил Свою облегчающую руку крепкий Гефсиманский Подвижник, что твой Спаситель, совершивший для тебя всецелое дело твоего спасения, ожидает от тебя только сообщения страстей Его (Флп. 3:

10), какое возможно для твоей, хотя немощной, веры, любви и благодарности»[426].

Митрополит Кирилл «СЛОВО ПАСТЫРЯ» Молитва Спасителя в Гефсиманском саду

На протяжении предыдущих дней Страстной недели Спаситель ежевечерне уходил в Гефсиманский сад с учениками, ища отдохновения от трудов, уединения и молитвы. Но последнее пребывание Иисуса Христа в этом месте было особенным, и об этом повествуют все четыре Евангелия. Вот рассказ евангелиста Луки о молитве Спасителя в Гефсиманском саду:

«Отче! о, если бы Ты благоволил пронести чашу сию мимо Меня! впрочем не Моя воля, но Твоя да будет…

И, находясь в борении, прилежнее молился, и был пот Его, как капли крови, падающие на землю» (Лк. 22:42, 44).

«Явился же Ему Ангел с небес и укреплял Его» (Лк. 22:43).

«Встав от молитвы, Он пришел к ученикам, и нашел их спящими от печали и сказал им: что вы спите? встаньте и молитесь, чтобы не впасть в искушение» (Лк. 22:45-46).

Повествование Луки сосредоточено на внутреннем борении Спасителя и отличается от свидетельств Матфея и Марка, подчеркивающих проявление слабости учеников, которые оказались неспособными сопутствовать Христу до конца и разделить с Учителем предсмертную скорбь в последние часы Его земной жизни.

Евангелист Матфей повествует об этом так: «И, взяв с Собою Петра и обоих сыновей Зеведеевых, начал скорбеть и тосковать. Тогда говорит им Иисус: душа Моя скорбит смертельно; побудьте здесь и бодрствуйте со Мною. И, отойдя немного, пал на лице Свое, молился и говорил: Отче Мой! если возможно, да минует Меня чаша сия; впрочем не как Я хочу, но как Ты. И приходит к ученикам и находит их спящими, и говорит Петру: так ли не могли вы один час бодрствовать со Мною? Бодрствуйте и молитесь, чтобы не впасть в искушение: дух бодр, плоть же немощна. Еще, отойдя в другой раз, молился, говоря: Отче Мой! если не может чаша сия миновать Меня, чтобы Мне не пить ее, да будет воля Твоя. И, придя, находит их опять спящими, ибо у них глаза отяжелели. И, оставив их, отошел опять и помолился в третий раз, сказав то же слово. Тогда приходит к ученикам Своим и говорит им: вы все еще спите и почиваете? вот, приблизился час, и Сын Человеческий предается в руки грешников» (Мф. 26:37-45).

Трижды обращался Христос к ученикам Своим с просьбой бодрствовать и пребывать с Ним неотлучно в последние Его часы. Но ученики не справились с испытанием.

Особая важность этого повествования заключается в том, что нигде более читающий Евангелие не остается со Спасителем наедине. Ибо все иные события Нового Завета мы видим глазами апостолов. Но здесь они почивают, пока Спаситель остается наедине с Отцом. Этот евангельский текст являет нам Иисуса Христа в самый сокровенный момент Его земной жизни. Господь смертельно скорбит и молится до кровавого пота. В Нем нет страха перед грядущим страданием, но есть душевная мука, обнаруживающая человеческую природу Иисуса Христа.

В Гефсиманском саду Спаситель испытывает моральное страдание. Невинный и безгрешный, Он должен принять казнь и гибель за грехи мира. В истории известно немало случаев, когда человек жертвует собою ради других людей. Такие поступки называются героизмом и сохраняются в благодарной памяти поколений. Но жертва Спасителя и Его подвиг уникальны.

Мы видим Господа в тот момент, когда Он оставлен всеми. Ученики во власти сна, и никто не знает о том, что происходит в глубине Его души. Иисус обращается с молитвой к Богу Отцу: «Отче Мой! если возможно, да минует Меня чаша сия» (Мф. 26:39).

Мы внимаем словам молитвы Спасителя, но не слышим ответа на нее. Евангелист Лука свидетельствует о явлении ангела, посланного укрепить дух Иисуса, но слов ангела также не слышим. Чем же разрешается внутренний конфликт Богочеловека Иисуса Христа?

Как часто, проходя жизненные испытания, мы, подобно Спасителю, молимся: Господи, да минует нас чаша сия! Но дальнейших слов Иисуса, в которых находит разрешение Его внутренний конфликт, мы, к сожалению, почти никогда не повторяем: «Впрочем не Моя воля, но Твоя да будет» (Лк. 22:42).

Господь Иисус Христос, имея по плоти ограниченную человеческую природу, был подобен нам во всем, кроме единственного: Он не имел на Себе греха. Грех же есть отступление от воли Божией. Поэтому в определенном смысле боль и страдание, разлад и скорбь являются следствием греха и несовершенства помраченной грехом человеческой природы. Но Спаситель был безгрешен. И потому в момент, когда Его человеческая природа обнаружила свою слабость и ограниченность, Христос преодолевает этот внутренний конфликт, подчиняя Свое человеческое начало началу Божественному: «Впрочем не как Я хочу, но как Ты» (Мф. 26:39). И скорбь отступила.

Господь приходит к ученикам и, застав их спящими, порицает за это. Но Он уже приготовил Себя к близким страданиям и смерти, преодолев естественную слабость и ограниченность своей человеческой природы. Моральные мучения оставили Его, ибо человеческая воля оказалась в подчинении воле Божественной.

Каждый из нас в течение жизни вступает в свой Гефсиманский сад и восходит на свою Голгофу. Разумеется, наши Гефсимания и Голгофа несоизмеримы с Господними, ибо испытания посылаются каждому по его силам. Нам приходится испытывать скорбь и страх, тоску, уныние и одиночество; может показаться, что наши страдания несправедливы, а люди не способны оценить то доброе, что мы ради них совершаем или готовы совершить.

Как помочь себе обрести гармонию духовного и материального, временного и вечного? Как преодолеть слабость своей человеческой природы? Только последовав примеру Господа, поручившего Себя в Гефсиманском саду милосердию Отца Небесного и спасительному Промыслу Божию, произнеся с кротостию: «Впрочем не как Я хочу, но как Ты» (Мф. 26:39).

И если мы научимся в самые трудные моменты жизни соизмерять свою волю с волей Божественной и подчинять свое человеческое начало началу Божественному, если научимся поступать так, как заповедал нам Господь, то всякий раз будем обретать внутреннюю гармонию и силу духа, как обрел их Спаситель, молясь в одиночестве и забвении в Гефсиманском саду.

Моление Иисуса Христа в саду Гефсиманском

Отче, о если бы Ты благоволил пронести чашу сию мимо Меня! Впрочем, не Моя воля, но Твоя да будет.
Евангелие от Луки Глава 22, стих 42

После совершения Тайной Вечери — Своей последней трапезы, на которой Господь установил Таинство святой Евхаристии, — Он пошёл с апостолами к Елеонской горе.

Спустившись в ложбину Кедронского потока, Спаситель вошёл с ними в Гефсиманский сад. Он любил это место и часто собирался здесь для бесед с учениками.

Господь желал уединения, чтобы в молитве к Своему Отцу Небесному излить Своё сердце. Оставив большую часть учеников у входа в сад, трёх из них — Петра, Иакова и Иоанна — Христос взял с Cобой. Эти апостолы были с Сыном Божиим на Фаворе и видели Его во славе. Теперь свидетели Преображения Господня должны были стать свидетелями Его душевных страданий.
Обращаясь к ученикам, Спаситель сказал: «душа Моя скорбит смертельно; побудьте здесь и бодрствуйте со Мною» (Евангелие от Марка глава 14, стих 34).
Мы не можем постигнуть скорби и тоски Спасителя во всей их глубине. Это была не просто печаль человека, знающего о своей неминуемой смерти. Это была скорбь Богочеловека о падшем творении, вкусившем смерть и готовом обречь на смерть своего Творца.

Отойдя немного в сторону, Господь стал молиться, говоря: «Отче Мой! если возможно, да минует Меня чаша сия; впрочем не как Я хочу, но как Ты».
Восстав от молитвы, Господь возвратился к трём Своим ученикам. Он хотел найти для Себя утешение в их готовности бодрствовать с Ним, в их сочувствии и преданности Ему. Но ученики спали. Тогда Христос призывает их к молитве: «Бодрствуйте и молитесь, чтобы не впасть в искушение: дух бодр, плоть же немощна».

Ещё дважды Господь отходил от учеников в глубину сада и повторял ту же молитву.

Скорбь Христа была так велика, а молитва столь напряжённа, что с лица Его падали на землю капли кровавого пота.
В эти тяжелейшие минуты, как

В это самое время сквозь листву деревьев стали проглядывать огни фонарей и факелов. Появилась толпа людей с мечами и кольями. Они были посланы первосвященниками и книжниками, чтобы схватить Иисуса, и, видимо, ожидали серьёзного сопротивления.
Впереди вооружённых людей шёл Иуда. Он был уверен, что после Тайной Вечери

найдёт Господа здесь, в Гефсиманском саду. И не ошибся. Предатель заранее условился с воинами: «Кого я поцелую, Тот и есть, возьмите Его и ведите».

Отделившись от толпы, Иуда подошёл ко Христу со словами: «Радуйся, Равви», — и поцеловал Спасителя.

Предательство уже совершилось, но мы видим, как Христос пытается вызвать раскаяние в душе Своего неразумного ученика.

Между тем приблизилась стража. И Господь спросил стражников, кого они ищут. Из толпы отвечали: «Иисуса Назорея». «Это Я», — последовал спокойный ответ

Христа. От этих слов воины и слуги со страхом отступили назад и упали на землю. Тогда Спаситель сказал им: если они ищут Его, то пусть берут, а ученикам пусть дадут уйти свободно. Апостолы хотели было защитить Своего Учителя. Пётр имел при себе меч. Он ударил им раба первосвященника по имени Малх и отсёк ему правое ухо.
Но Иисус остановил учеников: «оставьте, довольно». И, коснувшись уха раненого раба, исцелил его. Обращаясь к Петру, Господь сказал: «возврати меч твой в ножны, ибо все, взявшие меч, мечом погибнут; или ты думаешь, что Я не могу теперь умолить Отца Моего, и Он представит Мне более, нежели двенадцать легионов Ангелов? Как же сбудутся Писания, что так должно быть? Неужели Мне не пить чаши, которую дал Мне Отец?»

Воины связали Спасителя и повели к первосвященникам. Тогда апостолы, оставив Своего Божественного Учителя, в ужасе разбежались.

Эту горькую чашу страданий и мучительной смерти на кресте Христос принимает добровольно, ради спасения