Чеченская война молитва

Чеченская война молитва в полной и расширенной версии, специально для Вас.

Молитва друга (случай на чеченской войне)

Перед тем, как принять сан, будущий священник Николай Кравченко успел проявить себя как доблестный защитник Родины.

Служа в воздушно- десантных войсках, как их называют, «крылатой пехоте», он не раз принимал участие в боевых действиях на Северном Кавказе. И здесь ему не раз приходилось испытывать на себе действие Вышних сил. В самые опасные моменты сражений эти силы незримо хранили его. С отцом Николаем беседует корреспондент Валерий Духанин.

— Отец Николай, вы рассказывали, как участвовали в военных действиях на территории Чечни. Были ли в Вашей жизни или жизни других солдат и офицеров такие случаи, когда Господь проявлял Себя?

— Были, а как же! Допустим, наступил боец на мину — а она не взорвалась. И лишь только отошел на сто метров — раздался взрыв. Или еще. Когда ходили в разведку — лицом к лицу столкнулись с «духами». Славка, мой товарищ, не успел выстрелить. «Дух» стоял, целился. Славка выстрелил раньше: у «духа» в автомате перекосило патрон. В итоге Славка живой, а «дух» — нет.

Самый яркий пример с нашим командиром бригады полковником Николаем Баталовым. У нас после Абхазии появилась традиция перед боевым выходом, броском читать «Отче наш». Это успокаивало, и появлялась значимость правильно выполняемого дела. Однажды — это было в Грозном — перед нами была поставлена задача контролировать подземный гараж. Ее выполнять было трудно, т.к. не было простора для движения. «Духи» вынуждали нас уйти с позиции. А нам надо было обеспечить выход на площадь «Минутка», контролировать огневые точки на другой стороне улицы. Мы стояли, читали молитву, в это время вышел комбриг. Говорит: «Ребята, я с вами». Мы захватили гараж, зачистили его и стали вести огонь по точкам на другой стороне улицы. Он опять: «Я с вами».

Командиром группы был я. Комбриг в данном случае был постороннее лицо. Он не имел права находиться среди нас. Если бы он погиб — мне трибунал светил бы по полной программе. Тогда он стал рассказывать, что он видел: «Когда вы начали читать молитву — я увидел, как на вас сверху такой прозрачный колокол опускается. И я почувствовал, что под этим колоколом буду в безопасности». Глядя на него, мы поняли, что он говорит правду. С тех пор он эту молитву читал всегда, когда была возможность. Прошло лет восемь. Встретил как-то начальника штаба. Разговорились. Спрашиваю: «Где наш комбриг, не видел ли?» — «Видел в Волгограде» — «Ну и что, командует?» — «Командует» ! Он, в отличие от тебя, уже протоиерей!»

Я это запомнил на всю жизнь. Хожу и думаю: друг всегда рядом. За меня есть кому молиться. И то, что во мне есть, я имею благодаря ему. Слава Богу за все!

Рассказы о чеченской войне: Господь сохранил

Валера — офицер подмосковного спецназа. По долгу службы ему приходится бывать во многих переделках.

Чемпион многих соревнований по дзюдо, инструктор рукопашного боя, росту не очень высокого, но сбит крепко и вид имеет весьма внушительный, все время сосредоточен, из породы молчунов.

Через друга разведчика пришел к Православной вере, полюбил паломничества к святым местам — в Переяславский Никитский монастырь, Оптину пустынь, а излюбленным местом стала Свято-Троицкая Сергиева лавра, где он часто исповедовался и причащался, советовался со старцем Кириллом.

И вот третья командировка в Чечню. До этого ни единой царапины, хотя и боевые операции весьма и весьма «крутые». Господь берег русского солдата. Сейчас же до отправки с Казанского вокзала Валера провел двое суток в лавре, исповедовался, причащался, окунался в святом источнике, ночевал же на лаврской колокольне. Напутствуемый благословениями лаврских старцев, Валерий вместе с Борисычем — другом-сотаинником, приведшим его к вере, отправился на электричке из Сергиева Посада в Москву. По дороге Борисыч подарил ему кожаную тисненую иконку Святого Благоверного Великого Князя Александра Невского, с оборота которой был подшит кусочек ткани.

— Что это за материя? — спрашивает друга Валера.

Тут надо сказать, что за несколько лет до этого настоятель кафедрального собора г. Новосибирска протоиерей Александр Новопашин вез из Питера благословение владыки Иоанна, Митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского — величайшую святыню Русской земли — частицу мощей победителя Невской битвы и Ледового побоища. Приняв святыню, в дороге батюшка постоянно и благоговейно служил молебны. Многоценные мощи были завернуты в особый плат. Потом, когда мощи доставили в собор, плат этот разделили между прихожанами. Вот частица этого покрова и была подшита к кожаной иконке Святорусского Великого Князя-Воителя Александра. Об этом и поведал Валере его сердечный друг, напутствуя соратника своей самой дорогой святыней, какой до сих пор владел.

В один из дней трехмесячной кавказской командировки воинской части, в которой служил Валерий, от командования поступил приказ: взять штурмом укрепленную в горах базу — около четырехсот боевиков со складами вооружения, снаряжения и провианта. Начальством планировалось в начале провести мощную артиллерийскую подготовку вместе с ударом штурмовой авиации. Но случилось непредвиденное для спецназа: ему не оказали никакой поддержки ни авиация, ни артиллерия.

Выдвигались длинной колонной на бэтээрах ближе к вечеру, чтобы рано поутру прибыть на место. Об этой операции стало известно чеченцам, и в горном ущелье они сами устроили коварную засаду для российских воинов. Колонна двигалась змеей в узком ущелье. Слева — обрыв глубокого ущелья, где далеко внизу шумел горный поток. Справа вздымались вверх отвесные скалы.

Читайте так же:  Молитва правило веры образ кротости

Ребята подремывали на броне, было еще достаточно времени до места назначения. Вдруг — гром выстрела прозвучал впереди колонны, и колонна остановилась. Передний бэтээр, на котором ехал командир, густо задымил, через клубы черного дыма прорывались языки пламени. Почти одновременно выстрел из чеченского гранатомета в хвост колонны. Задымил и последний бэтээр. Колонну зажали с обеих сторон. Места для засады лучше не бывает. Наши как на ладони: ни вперед, ни назад. Чечены прячутся за камнями и ведут оттуда интенсивный огонь. Валера спрыгнул с бэтээра за колеса, механически взглянув на часы. И тут началась какофония. Русских буквально начали расстреливать в упор. Практически не было возможности отвечать. Валера подумал, что это и есть, наверное, его последний час, а точнее — минуты. Никогда еще в жизни смерть не стояла так близко.

И тут он вспомнил о благословенной иконке Великого Князя Александра Невского. Лихорадочно достав ее с груди, успел только подумать слова молитвы: «Князь — воин русский, помогай!» И начал креститься. Был на какое-то мгновение в молитвенном забытьи, потом оглянулся, и увидел, что лежавшие рядом спецназовцы, глядя на него, тоже крестятся. И после молитвы начали дружно отвечать на чеченские выстрелы из автоматов и подствольных гранатометов, над головами же дружней заработали бэтээровские крупнокалиберные пулеметы. И тут случилось чудо. Откуда шли сзади колонны, со стороны чеченов, стал стихать огонь. Подобравшись, схватив погибших и раненых — вырвались назад. А были обречены! Минимальные потери: трое убиты, в том числе командир, два механика-водителя, и пятеро раненых. Валерий опять посмотрел на часы; бой продолжался 20 минут, а казалось, что целую вечность.

После боя, когда вернулись на базу, ребята как один говорили: «Господь сохранил». Через 2 дня была проведена ранее намечавшаяся артподготовка. В лагерь боевиков вошли, не сделав ни единого выстрела из автомата или подствольника. Груды навороченных тел вперемешку с бытовым мусором и ни одного живого бандита. Вот такой случай конкретной помощи небесных покровителей русскому воинству.

И в связи с этой историей вспомнилось другое. Есть в Центральной России мотострелковая часть, где духовной жизни священник вел миссионерскую работу. Ребята — и офицеры и солдаты,- стали молиться, исповедоваться, причащаться, вошли в навык утренние, вечерние молитвы, чтение акафистов. Подразделение полка переводят в Чечню. В одном из тяжелых боев взяли в плен трех полевых командиров. Держали взаперти. Когда офицеры и солдаты вставали на молитву, из-за решетки неслась грязная ругань. Но постепенно, видя дух наших воинов, ругани стало меньше. И однажды чечены просят их крестить, дабы и им сделаться воинами Христовыми. Крещенные, они были выпущены на свободу, двое потом вернулись в часть. Мне неизвестна их дальнейшая судьба.

Юрий ЛИСТОПАД

О войне и вере:

книга «Рассказы о чеченской войне»
Антология

Как мои фотографии не остановили войну в Чечне

Двадцать пять лет назад началась война в Чечне — самый кровопролитный и затяжной гражданский конфликт в новейшей истории России. По просьбе самиздата фотограф Олег Климов, снимавший события в республике во время обеих кампаний, рассказал, каким был Грозный за несколько месяцев до начала войны, как боевики праздновали победу на руинах и какой стала столица Чечни после завершения контртеррористической операции.

Я не раз слышал, как местные жители утверждали, что до войны «Грозный был прекрасным городом, а стал Сталинградом!» Он никогда не был прекрасным. В мою бытность Грозный был советским: серым, унылым провинциальным городом. Никаких особенностей национального или кавказского колорита. Вероятно, поэтому я запомнил довоенный город как нескончаемый зикр на главной площади перед президентским дворцом, как тогда называлось советское здание бывшего обкома партии республики, которое вскоре было целиком разрушено ракетами федеральной авиации.

Зикр — «поминальный танец вслух». Впервые я наблюдал этот обряд летом 1994-го. Десятки, иногда сотни человек собираются в круг и произносят повторяющиеся фразы с именем Бога, совершая ритмические движения, напоминающие танец. Хотя конечно это не танец. Это молитва, доводящая участников до религиозного экстаза. В процессе участники обряда под руководством шейха начинают двигаться по кругу плотной концентрической толпой, разгоняются до ритмичного бега, и иногда в религиозный экстаз впадают не только «танцующие», но и окружающие их люди. Молитвенная формула повторяется множество раз, но всегда должна заканчиваться нечётным повторением.

На бытовом уровне в Чечне считалось, что зикр — поминальный танец, который исполняют на похоронах. Но на самом деле это прежде всего поминание Бога — таково изначальное значение арабского слова, давшего название обряду.

Мне ещё часто приходилось видеть зикр в Чечне, но такого сильного впечатления, как тогда — ещё до войны, он больше на меня не производил. Не знаю, с чем это связано. Может, с огромным количеством вовлечённых в него людей, или с силой «духовных лидеров», или с каким-то волнением и предвкушением войны, витавшим в воздухе. Как бы то ни было, для меня зикр стал предзнаменованием.

В 1994-м, накануне Нового года, федеральные войска перешли границу Чечни без какого-либо сопротивления со стороны чеченских сепаратистов. Встали на трассах на подступах к Грозному. Ждали. Штурм города начался только в новогоднюю ночь. У тогдашнего министра обороны России Павла Грачёва 1 января был день рождения, и генералы очень хотели сделать ему подарок — взять Грозный одним десантным полком.

Читайте так же:  Молитва пути Своего ищущий

К маю 1995-го войска в Чечне были полностью деморализованы. Фактически о «победе» тогда уже никто не говорил: всем было ясно, что всё только начинается. Неповоротливые федералы не могли реально противостоять мобильным чеченским вооружённым группам, которые использовали знание местности и так называемую «зелёнку» в летний период военной кампании.

Коррупция среди офицерства и генералитета, регулярно и откровенно предававших солдат, не способствовала нормальной атмосфере в войсках. 14 июня 1995-го боевики во главе с Шамилем Басаевым взяли заложников в городской больнице Будённовска и потребовали вывести федеральные войска из Чечни. Это тоже было кровавое месиво из невинных людей, в котором террористы одержали победу, хотя тогда их никто не называл террористами.

«Боевики», «повстанцы», «сепаратисты», «бандиты» — такие использовались слова в прессе. Военные же называли чеченцев «чехами», «чурками» и периодически, по старой памяти Афганской кампании, — «духами». Боевики называли федералов просто «мясом».

Многие чеченцы по ту сторону баррикад в своё время проходили через ещё советский призыв, многие были такими же бывшими афганцами, умели реально вести бой и знали все приёмы, традиции и тупость бывшей Советской армии. Например, небольшую танковую колонну разоружили очень просто. Один из боевиков служил в танковых войсках и знал все трюки и сленг советских танкистов. Ночью он забирался на броню танка, стучал по башне определённым кодом, что означало открыть внешний люк, но предварительно натягивал тетиву из тонкой и гибкой проволоки, и, когда люк танка открывался, просто срезал голову солдата проволокой, а тело вытягивал наружу. Потом появлялся следующий солдат.

Я встретил этого боевика в чеченском госпитале — его всё-таки ранили в ногу в этой операции, но он с некоторой снисходительной бравадой рассказывал: «Солдаты — молодые и неопытные вояки. Они просто дети и представления не имеют, что такое война. Это не солдаты, — утверждал он, — это мясо».

Помню, когда сдали Грозный боевикам и федералы оставили город после Хасавюртовских соглашений 1996 года, оттуда успели выйти не все солдаты. В самом центре Грозного, в жару, без воды и продуктов, большинство — раненые, солдаты и офицеры, забаррикадированные в разваленном доме, продолжали отстреливаться. Войска их просто бросили или считали давно убитыми. Город же полностью контролировали боевики, и солдатам оставалось только сдаться в плен. Им предлагали, но они не хотели. Видимо, для них было позором выйти в город, который празднует победу над ними. Я не знаю истинных причин.

У этого дома было много журналистов, в том числе и я, — слушали, как Шамиль Басаев рассказывал и показывал один из примеров предательства федералов. Также он утверждал, что оставшихся солдат они убивать не будут, что те мужественные люди, герои. Это был полный абсурд. В городе вовсю праздновали победу, веселились, радовались, боевики рассекали на джипах с ичкерийскими флагами, стреляли в воздух и, подъезжая к дому, где окопались «последние федералы», направляли на него оружие и просто говорили: «Бах!» — а потом начинали смеяться.

Солдаты так и не сдались, и через несколько дней чеченские сепаратисты расстреляли остатки дома из крупнокалиберного оружия, которое досталось им от тех же федералов. Это была самая позорная война, на которую я ездил с периодичностью на неделю через неделю. «Не знаешь, что делать? — спрашивал я тогда самого себя, и сам себе отвечал: — Езжай на войну».

Чеченская война для многих российских фотографов стала своего рода лакмусовой бумажкой на поверку основного принципа документалистики — независимости мнения от противодействующих сторон. Не потому, что это была какая-то особенная война. Нет, все войны одинаковы: солдаты и беженцы, страх и ужас, живые и мёртвые. Но российские фотографы оказались перед дилеммой — между имперской державностью и человеческой справедливостью. Это понимал каждый, кто побывал на чеченской войне, независимо от того, какой журналистике их учили в университетах. Чаще всего, в соответствии с личными представлениями о справедливости, каждый делал свой выбор.

Молитва друга (случай на чеченской войне)

Видео удалено.
Видео (кликните для воспроизведения).

Перед тем, как принять сан, будущий священник Николай Кравченко успел проявить себя как доблестный защитник Родины.

Служа в воздушно- десантных войсках, как их называют, «крылатой пехоте», он не раз принимал участие в боевых действиях на Северном Кавказе. И здесь ему не раз приходилось испытывать на себе действие Вышних сил. В самые опасные моменты сражений эти силы незримо хранили его. С отцом Николаем беседует корреспондент Валерий Духанин.

— Отец Николай, вы рассказывали, как участвовали в военных действиях на территории Чечни. Были ли в Вашей жизни или жизни других солдат и офицеров такие случаи, когда Господь проявлял Себя?

— Были, а как же! Допустим, наступил боец на мину – а она не взорвалась. И лишь только отошел на сто метров – раздался взрыв. Или еще. Когда ходили в разведку – лицом к лицу столкнулись с «духами». Славка, мой товарищ, не успел выстрелить. «Дух» стоял, целился. Славка выстрелил раньше: у «духа» в автомате перекосило патрон. В итоге Славка живой, а «дух» — нет.

Самый яркий пример с нашим командиром бригады полковником Николаем Баталовым. У нас после Абхазии появилась традиция перед боевым выходом, броском читать «Отче наш». Это успокаивало, и появлялась значимость правильно выполняемого дела. Однажды – это было в Грозном – перед нами была поставлена задача контролировать подземный гараж. Ее выполнять было трудно, т.к. не было простора для движения. «Духи» вынуждали нас уйти с позиции. А нам надо было обеспечить выход на площадь «Минутка», контролировать огневые точки на другой стороне улицы. Мы стояли, читали молитву, в это время вышел комбриг. Говорит: «Ребята, я с вами». Мы захватили гараж, зачистили его и стали вести огонь по точкам на другой стороне улицы. Он опять: «Я с вами».

Читайте так же:  Молитва для продажи помещения

Командиром группы был я. Комбриг в данном случае был постороннее лицо. Он не имел права находиться среди нас. Если бы он погиб – мне трибунал светил бы по полной программе. Тогда он стал рассказывать, что он видел: «Когда вы начали читать молитву – я увидел, как на вас сверху такой прозрачный колокол опускается. И я почувствовал, что под этим колоколом буду в безопасности». Глядя на него, мы поняли, что он говорит правду. С тех пор он эту молитву читал всегда, когда была возможность. Прошло лет восемь. Встретил как-то начальника штаба. Разговорились. Спрашиваю: «Где наш комбриг, не видел ли?» — «Видел в Волгограде» — «Ну и что, командует?» — «Командует» ! Он, в отличие от тебя, уже протоиерей!»

Я это запомнил на всю жизнь. Хожу и думаю: друг всегда рядом. За меня есть кому молиться. И то, что во мне есть, я имею благодаря ему. Слава Богу за все!

Молитва о чечне

Тут вы сможете ознакомиться с материалом на тему : Молитва о чечне — в подробном и точном описании.

Моя молитва

Я обратил свое лицо к Тому .
Кто создал , эти небеса и землю .
И будучи ханифом , Одному .
Аллаху поклоняюсь я, и внемлю .
И в дань Тебе Аллах , Господь миров .
Моя молитва , жизнь и поклоненье .
Ведь в бесконечности Твоих даров .
Я сам себе есть дар в Твоём творенье .

Владыка мой, прошу грехи , прости .
Ведь их прощать лишь Ты владеешь правом .
Со злонравного сбивай пути .
И укажи путь к наилучшим нравам .
И в дань Тебе Аллах , Господь миров .
Моя молитва , жизнь и поклоненье .
Ведь в бесконечности Твоих даров .
Я сам себе есть дар в Твоём творенье .

Аллах , Ты – Царь , а я твой жалкий раб.
Ты мой Господь и нет иного Бога .
Я сам себя обидел , ведь я слаб .
И грех признал свой , не суди же строго .
И в дань Тебе Аллах , Господь миров .
Моя молитва , жизнь и поклоненье .
Ведь в бесконечности Твоих даров .
Я сам себе есть дар в Твоём творенье .

Ты мой Творец , к Тебе и возвращусь .
И каюсь в грехах , прося прощенья .
О, как же я, клянусь , Тобой страшусь .
Неправедным восстать в День воскрешенья .
И в дань Тебе Аллах , Господь миров .
Моя молитва , жизнь и поклоненье .
Ведь в бесконечности Твоих даров .
Я сам себе есть дар в Твоём творенье .

Вот я стою смиренно пред Тобой .
И в счастье от Твоей завишу Воли .
Нет зла в Тебе , Ты добр , Ты Всеблагой .
Молю , спаси меня от горькой доли .
И в дань Тебе Аллах , Господь миров .
Моя молитва , жизнь и поклоненье .
Ведь в бесконечности Твоих даров .
Я сам себе есть дар в Твоём творенье .

И заклинаю я, не доверяй .
Меня моей душе ни на мгновенье .
Спаси от мук Огня , даруй мне Рай.
Как милость дай на то благословенье .
И в дань Тебе Аллах , Господь миров .
Моя молитва , жизнь и поклоненье .
Ведь в бесконечности Твоих даров .
Я сам себе есть дар в Твоём творенье .

Молитва друга (случай на чеченской войне)

Перед тем, как принять сан, будущий священник Николай Кравченко успел проявить себя как доблестный защитник Родины.

Служа в воздушно- десантных войсках, как их называют, «крылатой пехоте», он не раз принимал участие в боевых действиях на Северном Кавказе. И здесь ему не раз приходилось испытывать на себе действие Вышних сил. В самые опасные моменты сражений эти силы незримо хранили его. С отцом Николаем беседует корреспондент Валерий Духанин.

— Отец Николай, вы рассказывали, как участвовали в военных действиях на территории Чечни. Были ли в Вашей жизни или жизни других солдат и офицеров такие случаи, когда Господь проявлял Себя?

— Были, а как же! Допустим, наступил боец на мину — а она не взорвалась. И лишь только отошел на сто метров — раздался взрыв. Или еще. Когда ходили в разведку — лицом к лицу столкнулись с «духами». Славка, мой товарищ, не успел выстрелить. «Дух» стоял, целился. Славка выстрелил раньше: у «духа» в автомате перекосило патрон. В итоге Славка живой, а «дух» — нет.

Самый яркий пример с нашим командиром бригады полковником Николаем Баталовым. У нас после Абхазии появилась традиция перед боевым выходом, броском читать «Отче наш». Это успокаивало, и появлялась значимость правильно выполняемого дела. Однажды — это было в Грозном — перед нами была поставлена задача контролировать подземный гараж. Ее выполнять было трудно, т.к. не было простора для движения. «Духи» вынуждали нас уйти с позиции. А нам надо было обеспечить выход на площадь «Минутка», контролировать огневые точки на другой стороне улицы. Мы стояли, читали молитву, в это время вышел комбриг. Говорит: «Ребята, я с вами». Мы захватили гараж, зачистили его и стали вести огонь по точкам на другой стороне улицы. Он опять: «Я с вами».

Командиром группы был я. Комбриг в данном случае был постороннее лицо. Он не имел права находиться среди нас. Если бы он погиб — мне трибунал светил бы по полной программе. Тогда он стал рассказывать, что он видел: «Когда вы начали читать молитву — я увидел, как на вас сверху такой прозрачный колокол опускается. И я почувствовал, что под этим колоколом буду в безопасности». Глядя на него, мы поняли, что он говорит правду. С тех пор он эту молитву читал всегда, когда была возможность. Прошло лет восемь. Встретил как-то начальника штаба. Разговорились. Спрашиваю: «Где наш комбриг, не видел ли?» — «Видел в Волгограде» — «Ну и что, командует?» — «Командует» ! Он, в отличие от тебя, уже протоиерей!»

Читайте так же:  Самая сильная молитва на удачу в суде

Я это запомнил на всю жизнь. Хожу и думаю: друг всегда рядом. За меня есть кому молиться. И то, что во мне есть, я имею благодаря ему. Слава Богу за все!

Организации, запрещенные на территории РФ: «Исламское государство» («ИГИЛ»); Джебхат ан-Нусра (Фронт победы); «Аль-Каида» («База»); «Братья-мусульмане» («Аль-Ихван аль-Муслимун»); «Движение Талибан»; «Священная война» («Аль-Джихад» или «Египетский исламский джихад»); «Исламская группа» («Аль-Гамаа аль-Исламия»); «Асбат аль-Ансар»; «Партия исламского освобождения» («Хизбут-Тахрир аль-Ислами»); «Имарат Кавказ» («Кавказский Эмират»); «Конгресс народов Ичкерии и Дагестана»; «Исламская партия Туркестана» (бывшее «Исламское движение Узбекистана»); «Меджлис крымско-татарского народа»; Международное религиозное объединение «ТаблигиДжамаат»; «Украинская повстанческая армия» (УПА); «Украинская национальная ассамблея – Украинская народная самооборона» (УНА — УНСО); «Тризуб им. Степана Бандеры»; Украинская организация «Братство»; Украинская организация «Правый сектор»; Международное религиозное объединение «АУМ Синрике»; Свидетели Иеговы; «АУМСинрике» (AumShinrikyo, AUM, Aleph); «Национал-большевистская партия»; Движение «Славянский союз»; Движения «Русское национальное единство»; «Движение против нелегальной иммиграции».

Молитва о чечне

Видео удалено.
Видео (кликните для воспроизведения).

Репутация: 256
Группа: Доверенные
Пол: женский
Сообщений: 2250

Transmenu powered by JoomlArt.com — Mambo Joomla Professional Templates Club

Поиск по сайту История/Святость/Доблесть Чудеса на войне Молитва друга (случай на чеченской войне)
Молитва друга (случай на чеченской войне)

Перед тем, как принять сан, будущий священник Николай Кравченко успел проявить себя как доблестный защитник Родины.

Служа в воздушно- десантных войсках, как их называют, «крылатой пехоте», он не раз принимал участие в боевых действиях на Северном Кавказе. И здесь ему не раз приходилось испытывать на себе действие Вышних сил. В самые опасные моменты сражений эти силы незримо хранили его. С отцом Николаем беседует корреспондент Валерий Духанин.

— Отец Николай, вы рассказывали, как участвовали в военных действиях на территории Чечни. Были ли в Вашей жизни или жизни других солдат и офицеров такие случаи, когда Господь проявлял Себя?

— Были, а как же! Допустим, наступил боец на мину – а она не взорвалась. И лишь только отошел на сто метров – раздался взрыв. Или еще. Когда ходили в разведку – лицом к лицу столкнулись с «духами». Славка, мой товарищ, не успел выстрелить. «Дух» стоял, целился. Славка выстрелил раньше: у «духа» в автомате перекосило патрон. В итоге Славка живой, а «дух» — нет.

Самый яркий пример с нашим командиром бригады полковником Николаем Баталовым. У нас после Абхазии появилась традиция перед боевым выходом, броском читать «Отче наш». Это успокаивало, и появлялась значимость правильно выполняемого дела. Однажды – это было в Грозном – перед нами была поставлена задача контролировать подземный гараж. Ее выполнять было трудно, т.к. не было простора для движения. «Духи» вынуждали нас уйти с позиции. А нам надо было обеспечить выход на площадь «Минутка», контролировать огневые точки на другой стороне улицы. Мы стояли, читали молитву, в это время вышел комбриг. Говорит: «Ребята, я с вами». Мы захватили гараж, зачистили его и стали вести огонь по точкам на другой стороне улицы. Он опять: «Я с вами».

Командиром группы был я. Комбриг в данном случае был постороннее лицо. Он не имел права находиться среди нас. Если бы он погиб – мне трибунал светил бы по полной программе. Тогда он стал рассказывать, что он видел: «Когда вы начали читать молитву – я увидел, как на вас сверху такой прозрачный колокол опускается. И я почувствовал, что под этим колоколом буду в безопасности». Глядя на него, мы поняли, что он говорит правду. С тех пор он эту молитву читал всегда, когда была возможность. Прошло лет восемь. Встретил как-то начальника штаба. Разговорились. Спрашиваю: «Где наш комбриг, не видел ли?» — «Видел в Волгограде» — «Ну и что, командует?» — «Командует» ! Он, в отличие от тебя, уже протоиерей!»

Первая чеченская война глазами участников (18+)

В первой чеченской Россия потеряла, по официальным данным, более 5 тысяч человек убитыми, из них 1426 погибли во время штурма Грозного.

Почти 18 тысяч получили ранения. Через три года после окончания боевых действий началась вторая чеченская война.

«В начале мая нас перебросили в горы к северо-западу от Гудермеса, на южную оконечность Барагунского хребта. Отсюда мы держим под прицелом железнодорожный мост через Сунжу, который охраняется омоновцами. Перед тем как омоновцев вырежут, они успеют вызвать огонь на себя Каждую ночь у них «война». Омоновцы с вечера до утра палят вокруг без передыху изо всех видов оружия. Через несколько дней их сменяет наша 7-я рота. Ночные «войны» сразу прекращаются: пехота расползается по «секретам» и спокойно отстреливает духов.

У нас же «наверху» совсем тишина, никакой войны. Несмотря на это, круглосуточно выставляются наблюдатели, ставятся растяжки. Обычная профилактика. Еще севернее по хребту расположился 1-й батальон. Танкистов, как обычно, раскидали по всем блокпостам.

Кругом — ни души. Красота и природа. Погода стоит чудесная: то жара, то ливень, а то возьмет и снег ночью выпадет. Утром все тает, а днем — опять Африка. А далеко на юге видны высокие горы, где снег не тает никогда. Когда-нибудь мы доберемся и до них… Кругом растет чебрец, и мы постоянно завариваем его с чаем. Под боком — Сунжа. Если бросить в нее гранату, то рыбы набирается полный вещмешок»

«Увидел подорванную машину, она лежала на своей оторванной башне, в днище дыра около 3 кв. м почти от борта до борта. Вокруг лежали бойцы, им оказывали помощь. Сильно ребят поломало, у одного были выбиты глаза (уже наложили повязку) и к ноге в качестве шины примотан автомат, его сильно трясло, место вокруг представляло из себя смесь грязи, масла, крови, патронов и какого-то мусора… Только встали в окоп, как сдетонировал боекомплект у БМП. Взрыв был такой силы, что одна из дверей врезала по бочкам танку ротного (пустые были), башню вместе с верхним листом корпуса покорежило и отбросило на несколько метров, борта слегка разошлись. Да и нам с наводчиком досталось — весь день тошнило. Люки были приоткрыты (на торсионах болтались), встали на стопор. Потом загорелся МТ-ЛБ минометчиков с минами, его столкнули БТСом с высоты, в том месте был довольно крутой спуск метров 200, он докатился до самого низа, погорел, подымил и потух. Примерно к середине дня туман начал рассеиваться, прилетела пара вертолетов Ми-24, прошла над нами, и, как только оказались над позициями духов — по ним открыли довольно сильный огонь из стрелкового и гранатометов (вертолеты шли на небольшой высоте)»

Воспоминания Хусейна Исханова (во время войны был личным адъютантом Аслана Масхадова), беседовал журналист Дмитрий Пашинский:

«У нас даже патронов не хватало. Возле автоматчика бегали два-три человека с голыми руками и ждали, когда он подстрелит кого-нибудь. Благо вскоре оружия завезли навалом — хочешь добудь в бою, хочешь — купи. АК-74 стоил $100−300, 120-й гранатомет — $700. Можно было купить хоть танк ($3−5 тысяч). Солдаты его чуть испортят, стрельнут — типа в бою потеряли. Им — деньги в карман, нам — танковый батальон из трех танков. Со временем оружие менялось на бутылку водки или банку консервов. Я с этим добром мог через всю Чечню проехать. Подъезжаешь к блокпосту. Там солдатики — чумазые, голодные. Зима, а они в резиновых сапогах.

Российские войска начали штурмовать Грозный с окраин. Мы пытались их удержать, но на нас шли и шли — пехотой, танками, вертолетами, авиацией. Они заняли возвышенности и город лежал как на ладони — бомби не хочу! Масхадов приказал стянуть все войска к центру и занять оборону у президентского дворца, где развернулись самые ожесточенные бои»

Воспоминания танкиста 131 Майкопской бригады Дениса Шачнева о штурме Грозного:

«После суточных перестрелок боевики стали принимать попытки прорваться в здание ж. д. вокзала, а сдерживать их натиск было все трудней и трудней, патронов уже практический не оставалось, раненых и убитых становилась с каждым разом все больше и больше, силы и надежды на помощь были на исходе. Мы держались изо всех сил, и надеялись, что вот-вот подойдет подкрепление с боеприпасами, но долгожданной помощи мы так и не дождались. В тот раз я получил многочисленные осколочные ранения: бедра, обоих рук, грудной клетки, правой кисти, в правом ухе разорвалась барабанная перепонка. Я надел свой танковый шлем, и сразу голове стало спокойней, полегче, выстрелы пулеметов и автоматов, а также из гранатомётов, которые били по осыпающим стенам вокзала, не так четко доносились до мозгов через шлем. Страшно было, что будешь как обуза, пока на ногах, можешь воевать»

Воспоминания ветерана Евгения Горнушкина об обстрелах боевиками:

«Нельзя было спокойно даже в туалет выйти. Начинали стрелять в 23−00 до часа ночи. Мы уже к этому времени не спали и сидели в окопах, снаряжая магазины, а при появлении боевиков открывали огонь. Установки были окопаны, обтянуты сеткой рабицей в два ряда, чтобы выстрелы от гранатомета не долетели до машины. Отбиваться приходилось обычными автоматами либо минометами и АГС. Потом, чтобы враги не смогли выходить на наши позиции, мы стали минировать берега реки, по которым они каждый раз пробирались, установили осветительные ракеты. Также нас регулярно обстреливали снайперы, но мы им успешно отвечали»

С.Сивков. «Взятие Бамута. Из воспоминаний о чеченской войне 1994−1996 годов»:

Идти было тяжело, перед подъемом пришлось задержаться для отдыха минут на пять, не больше. Очень скоро разведка доложила, что в середине горы вроде бы все спокойно, а вот наверху стоят какие-то укрепления. Комбат приказал, чтобы в укрепления пока не лезли, а дожидались остальных. Мы продолжили подъем по склону, который был буквально «распахан» огнем наших танков (укрепления чеченцев, однако, остались целы). Склон высотой пятнадцать-двадцать метров был почти отвесный. Пот лился градом, стояла страшная жара, а воды у нас было очень мало — никому не хотелось тащить в гору дополнительный груз. В этот момент кто-то спросил время, и я хорошо запомнил ответ: «Половина одиннадцатого». Преодолев склон, мы очутились на своеобразном балконе, и здесь просто свалились в траву от усталости. Почти в это же самое время у наших соседей справа началась стрельба.

Чеченская война молитва
Оценка 5 проголосовавших: 1

ОСТАВЬТЕ ОТВЕТ

Please enter your comment!
Please enter your name here